Америка (Reload Game)

— Десятка полтора-два, но — множатся на глазах. Пока — за ручьем, со стороны города. Если двинутся сюда сразу, будут где-то через четверть часа.

— Что скажете, сеньора? Это те самые адепты, о которых вы нас предупреждали?

— Да. Идут сюда праздновать Великую победу Великого Унгана.

Сзади раздалось какое-то подобие кашля. Обернувшись на звук, он понял, что это смеется умирающий на полу у стены Дюнуа: этого они даже и трогать с места не стали — зачем?

— Что сейчас творится в храме — им неведомо?

— Нет, наверняка и не подозревают.

— Вам ясно, компаньерос? — обратился он к боевикам. — Уходим немедленно, а вы, Петр Петрович — делайте шнуры покороче. Нам, конечно, выдан некоторый карт-бланш по части «сопутствующих потерь», но если мы ненароком разнесем в клочья несколько десятков мирных вудуистов — это точно сочтут перебором!

Тут как раз в дверях возник сопровождаемый Риверой Ветлугин — и бледность его явно имела причиною не перевязанное уже касательное ранение.

— Ну как, Григорий Алексеевич — впечатляет?

— Послушайте, зачем вы вообще мне показали это… эту… слова не подберу…

— Затем, что мы сейчас — вот прямо сейчас! — взорвем всю эту лавочку к чертовой матери, со всем содержимым; а раз уж вы угодили в свидетели неаппетитного, чего уж там, процесса зачистки — чтоб у вас были некоторые собственные, незаемные, представления о зачищенных… Что ж до практической стороны дела, то имейте в виду: никого из вас нынешней ночью тут и близко не было; алиби вам мы обеспечим, как — не ваша забота. А если вам, Григорий Алексеевич, взбредет в голову разболтать эту историю — вы заимеете в обществе репутацию не Жюль Верна даже, а Мюнхгаузена.

— Ловко…

— А сейчас — попрошу всех на выход. Если останетесь тут — не думаю, сеньора, чтоб те адепты склонны были взвешивать степень личной вины каждого из вас в Разрушении Храма. Прямой путь в сторону города перекрыт, и сейчас надо просто уносить отсюда ноги, да поживей. Предлагаю вам, Григорий Алексеевич, присоединиться к нам: у нас тут рядом — грузовая дрезина, места для обоих ваших неходячих там хватит, как-нибудь уж упихаемся. Боюсь, это всё, что я могу сейчас для вас сделать.

— Благодарю вас, компаньеро. Значит, пока просто бежим, куда глаза глядят, а дальше — что бог пошлет?

— Ну, в общем, да…

Мария тем временем опустилась на корточки возле Дюнуа:

— Жак? Хочу тебя кое-чем порадовать, напоследок.

— Ну, попробуй… — глаз чернокожего приоткрылся, будто лопнувшая от спелости слива.

— Знаешь, а ты ведь действительно велик… Потрясающий Мастер, о тебе будут ходить легенды! Равного тебе в заклинаниях Высших кругов не рождалось, может статься, со времен Моконго…

— Начинай-ка ты лучше прямо со слова «однако» — а то так и помру, не дослушав!

— Слушаю и повинуюсь, Великий Унган! «Однако» — наши недостатки, как ты знаешь, суть продолжение наших достоинств. Десятилетиями оттачивая мастерство по части Высших кругов, ты закономерно пренебрегал Низшими — Вторым кругом, в частности. Ты ведь никогда толком не работал с артефактами — не потому что не мог, а просто потому что не нуждался в таких «костылях» и «подпорках»… Ты согласен?

— А каждое мое слово может быть использовано против меня?

— А это имеет для тебя сейчас какое-то значение?

— Да, ты права: после свершения Ключа-в-Круге — не имеет значения вообще ничто…

— Согласен, стало быть… Так вот, о Ключе-в-Круге. Ты, небось, уверен, что я тогда блефовала — насчет запоротых тобой звеньев в той цепи, и что я даже догадываюсь — какие именно звенья ты запорол, второпях.

— Да, и это был довольно жалкий блеф.

— Ну, как сказать… Эти звенья — Весы и, возможно, Перекресток. Догадываешься, о чем я?..

— Звенья, требующие самой точной балансировки Сил-и-Стихий… Ну и что?

— Чтобы ничто не осложняло ту балансировку, ты на время Ритуала удалил из храма абсолютно все артефакты, и отослал всех служителей, обладающих хоть какими-то магическими способностями — остались только головорезы из Стражи. Твои подручные даже проверили загодя на отсутствие артефактов весь путь до храма от той кофейни, откуда вы выманили мальчика, верно?..

— Ты говори, говори. Я слушаю.

— И всё-таки с балансом, по ходу Весов и Перекрестка, было что-то не так… Какая-то мельчайшая мелочь, соринка в глазу — но ты не мог ее не почувствовать… Унган чуть пониже классом наверняка бы ее проигнорировал — но не ты. Ведь — было?

Дюнуа ничего не ответил, но вторая слива лопнула тоже.

— Так вот, при мальчике всё время была вот эта штуковина, — в тонких пальцах ее появилась капля сгущенного мрака — базальтовая бусина. — Узнаёшь?

— Нет. А что — должен?

— Ну, скажем так: мог бы, хотя и не обязан. Но ты, как уже говорено, вообще слаб по части Второго круга… Штука — не великой мощи, и лучше всего обнаруживает себя в присутствии других артефактов; не очисти тогда ты сам от них храм с такой тщательностью — почуял бы ее непременно!