Америка (Reload Game)

— Компаньеро резидент, — осторожно подал голос Шубравый, — в храме ведь могут случиться и посторонние… Вы только не подумайте чего плохого: я не про мораль-этику и прочую лирику. Просто в Техасе не любят, когда кто-то со стороны убивает их сограждан — будь те хоть сатанистами, хоть черными расистами, хоть кем… На тонтон-макутов Штрайхер, может, еще и зажмурится, но вот на «сollateral damage»…

— О да, разумеется, Пилип Мартинович! «Collateral damage» следует, по возможности, минимизировать, — степенно покивал Виктор и повторил с нажимом: — По возможности — именно так. Если вы еще не поняли, компаньерос — мы уже воюем!

«И раз уж на мне так и так висит теперь экипаж „Салема“, который был вообще ни сном, ни духом…» Додумывать эту мысль ужасно не хотелось — хотя и следовало.

— Компаньеро резидент, — это уже аккуратист Швейцер, — а вы прикинули, каких ресурсов от нас потребует открытая война с «Макандалем»? О способностях этих ребят рассказывают легенды, которые мне не очень-то хотелось бы проверять на своей шкуре…

— Война-то, Карл Иванович, уже объявлена! А если мы после такого наезда утремся — вот тут нам точно конец: дожмут. Раз сил у нас меньше чем у них — значит, мы должны показать себя еще бОльшими отморозками, чем они сами. А что до их легендарных способностей… У нас тут тоже нынче есть… весьма одаренные персоны; с восточными техниками, ага. Ну вот и поглядим — чье кунг-фу круче!

…А уже прощаясь в дверях — отбывали, так сказать, в окопы на передовую — Виктор окликнул Шубравого:

— Да, Пилип Мартинович, чуть было не запамятовал, среди прочей текучки! Тут в городе должна объявиться экспедиция из Метрополии — от Русского географического общества. Им потом отсюда на Запад — топографическая съемка и демаркация границы в Большом Бассейне; Петроград выдал им подорожную категории «А» — люди, стало быть, нужные. При случае — проследите, чтоб с ними тут чего-нибудь не приключилось. А то ведь в городе, того гляди, начнется черт знает что…

Распахнутые окна комнаты выходили на море, и в эту самую минуту предвечерний бриз донес со стороны незамутненного облачностью горизонта отдаленный гром — который опытное ухо не перепутает ни с чем.

— Накаркалы, компаньєро резыдентe! Схоже — почалося!

45

— Спасибо, голубчик, уважили! — растроганно всплеснул пергаментными ладошками российский консул в Новом Гамбурге надворный советник Аркадий Борисович Малицкий, принимая из рук Ветлугина подарок — полотняную упаковку солдатских ржаных сухарей с проштампованным орлом военного ведомства. — Страна тут изобильная, слова дурного не скажу, а вот хлебца-черняшки и сами не растят, и не завозят… Да и приношений никто старику не делает — боюсь вот, совсем чиновничий навык тут растеряю! Дикие нравы-с… Вам как — чайку, лимонаду? или, может, рому? водку, по здешнему климату, не советую…

Остановились на чае, с апельсиновым вареньем. Зачином для беседы стала, разумеется, трансатлантическая телеграфная линия: третья попытка оказалась успешнее предыдущих, кабель бесперебойно проработал уже две недели и помирать, вроде, не собирался — «Воистину, Бог любит троицу! Согласитесь — вот в такие моменты и ощущаешь гордость за Человечество!»

— Ну, телеграф — это всё же для вас, голубчик. Нашу-то шифросвязь в провода не упихаешь…

— Это точно: опечатанный сургучом пакет завсегда надежнее… Хотя, как рассказывают мои знакомые из Топографической службы, и с пакетами тоже происходят иной раз… всякие истории. Как говорят у них: «Всё, что человеческими руками создано, человеческими же руками может быть и взломано».

— Да, не без того. Философского камня, вечного двигателя и абсолютного оружия на свете не бывает, увы. Или к счастью — тут уж как поглядеть…

Консул производил впечатление совершеннейшего божьего одуванчика, однако Ветлугин читал его донесения (те, что не секретны) и знал, что в действительности тот — человек энергичный и весьма жесткий, а в реалиях Техаса с Калифорнией ориентируется как мало кто на Американском континенте. Это притом, что калифорнийские дела перешли под его фактическое кураторство без году неделя и не от хорошей жизни — с той поры, как компаньеро Император хоть и с неохотой, но подписался-таки под негласной концепцией «Нам нужны не великие Америки, а великая Россия», в результате чего его личный представитель у Негоциантов вмиг оказался в Петрограде в положении, немногим отличающемся от домашнего ареста или чумного карантина.