Амальгама #2: Хозяйка перекрестков

— Сам увидишь. Когда-нибудь. Ну, если доживёшь. И не беспокойся — всё ты поймёшь.

— Да просто… боязно как-то. Когда кто-то залезает тебе в голову.

— Не надо его бояться. Кошмарник — просто вестник. Такой уж у него дар. Как у тебя, как у меня. И он делает свою часть работы.

— Это да, — фыркнул здоровяк. — Пожалуй, устроился получше многих. Знай себе, сиди под пальмами, да указывай другим, что делать.

— Откуда ты это взял? — вдруг вкрадчиво переспросил его напарник.

Повисла напряжённая тишина.

— Чего?

— Ну, про пальмы — это ты к чему брякнул?

— Ну… Слышал просто, что он вроде где-то на югах обретается, в Калиозисе.

— Кто тебе это сказал?

— Да так… Болтали просто.

— Кто. Тебе. Это. Сказал?

— Да ты чего так взъелся-то?

До меня донеслись звуки какой-то короткой невнятной борьбы. Грохнула опрокинутая лавка, вдребезги разбилась какая-то глиняная посудина. Трактирщик что-то заворчал, но вполголоса — он, похоже, побаивался незваных гостей и старался вообще не отсвечивать.

— Слушай сюда, Голем, — зло прошипел коротышка. — Я, конечно, знал, что ты туповат. Но думал, что ты хотя бы умеешь держать язык за зубами.

— Да чего я такого сказал-то? Это Угорь трепался про Калиозис, я просто…

— Плохой пример для подражания.

— Почему?

— Давно ли ты видел Угря? Или хотя бы что-то слышал о нём?

— Эм… Ну, не помню.

— Вот то-то же. И всё потому, что он слишком много болтал.

— Да я же просто… Ходок, не губи! Не рассказывай!

В голосе Голема прорезался неподдельный ужас. Я не видел спорщиков, но ясно представил себе, как громила карикатурно съёжился под взглядом тщедушного спутника. Все-таки главным в этой парочке был точно этот коротышка.

Я жадно впитывал каждую фразу их разговора, попутно делая пометки в блокноте амальгамы. Имена, точнее, прозвища. Красная рука… Калиозис… Хоть какие-то зацепки.

Ходок тем временем немного смягчился.

— О тебе же, дураке, беспокоюсь, — проворчал он. — Мужик ты надёжный, ещё пригодишься. Но вот разговоры — не твой конёк. Десять раз думай прежде, чем пасть разевать. Брякнешь лишнее — и только горстка пепла от тебя останется. И никому не доверяй. Даже мне.

— Прости, — виновато прогудел здоровяк.

— Всё, хватит тут торчать! Пора за работу. Если не перехватим этого гадёныша заранее, то в храме у нас могут быть серьёзные проблемы.

— Да куда он денется? Он, поди, давно уже жопой к камням примёрз где-нибудь на этой треклятой горе.

— Значит, нужно его отыскать! Может, засел в какой пещере и бурю пережидает. Вставай давай! Пошевеливайся!

Расслабился я, только когда за незнакомцами захлопнулась входная дверь. Отёр ладонью взмокшее лицо. А я ведь, похоже, был на волосок от гибели, причем уже не в первый раз. И радость от того, что опасность миновала, омрачалась тем, что это явно временно. Эти сволочи даже не преследуют меня — они на шаг впереди. Кажется, они точно знают, где и когда я окажусь. И ладно бы только на Аксисе, но даже и здесь, в Лабиринте. И это хреновее всего, потому что здесь я пока что очень уязвим.

И как прикажете противостоять таким врагам?

Пожалуй, больше всего меня беспокоило упоминание храма. Что, если имелся в виду Храм упавшей звезды? Тогда, выходит, они даже знают, куда я направляюсь. Правда, при этом хотят перехватить меня раньше, чем я туда доберусь. Почему? Не хотят позволить мне встретиться с Козлоногим? Опять-таки — почему?

Я не слезал с печи ещё как минимум четверть часа, хотя в целом уже отогрелся, и Ама рапортовала, что заживление тканей идёт полным ходом, необратимых повреждений нет. Но я хотел дать тем двоим больше времени на то, чтобы отойти от постоялого двора.

Пурга снаружи, похоже, всё ещё бушевала, но дожидаться её окончания мне было не с руки. В ясную погоду те двое могли засечь меня издалека. Так что, наоборот, надо сваливать под шумок.

Весь вопрос только в том, как отыскать выход с Осколка. Насколько я понял правила Лабиринта, размеры Осколков ограничены. А выход в этом испытании находится где-то у подножья горы. Так что, если я буду удаляться от неё, то рано или поздно должен буду достичь границ локации. И что-то должно произойти. Упрусь в невидимую стену. Или окажусь у бездонной пропасти. Или же меня вышвырнет обратно к Эреш. На последний вариант я надеялся больше всего.

Когда я спустился со своей лежанки, трактирщик и его единственный гость воззрились на меня так, будто я восстал из мёртвых.

— Да что вы, господин?! Куда собрались-то?

— Прогуляться, — буркнул я. — Найдется что-нибудь потеплее?

Трактирщик, пошарив по каким-то своим закромам, выдал мне меховую шапку и короткий овечий полушубок. И то, и другое было изрядно потрепанным, а в шапке и вовсе обнаружилась прореха, в которую всю пятерню можно было просунуть. Но дарёному коню в зубы не смотрят. К тому же я надеялся, что пользоваться мне эти вещами недолго.

Я выложил на потрескавшуюся деревянную столешницу монету Лабиринта.

— Как обещал. За то, что не выдали меня.

Трактирщик воззрился на золотой кругляш так, будто я подсовывал ему дохлую крысу.

— Не обессудь, господин. Не возьму.

Я перевёл взгляд на второго, но и тот покачал головой.