Амальгама #2: Хозяйка перекрестков

— Свойства, скрытые в предметах таким образом, отличаются от тех, что, например, заключены в твоём щите. Это не особые умения. Скорее, некие заклятья, действующие на владельца.

— То есть они могут и навредить?

— Зависит от предмета, — развела она руками. — И от того, насколько он подходит владельцу. Кому-то он может быть полезен, кому-то — наоборот, доставлять неудобства. Это всё, что я могу сказать.

Ясно. Опять придётся разбираться прямо по ходу дела. Лабиринт всё больше напоминал мне какую-то ролевую игру типа «Подземелий и драконов» — когда гики собираются где-нибудь в подвале, запираются на сутки и разыгрывают из себя искателей приключений. Ну, а Эреш — типичный гейм-мастер. Правда, учитывая, насколько всё реалистично, это уже скорее «Джуманджи»…

Этот вопрос — насчёт реальности происходящего, меня беспокоил с самого начала, и периодически снова всплывал в мозгу. Может, потому, что я с детства приучил себя к осознанности. Большинство людей плывут по жизни, как по течению, свыкаясь с предложенными обстоятельствами. Порой они так заняты попытками удержаться на плаву, что даже не задумываются, а куда они, собственно, движутся. И нужно ли им туда.

— Тебя беспокоит что-то ещё? — спросила Эреш.

— Да так… Зачем это всё? — я кивнул на игровой стол.

— Ты ведь сам сказал, что тебе нужно поговорить с Энки…

— Я не об этом. Я о Лабиринте в целом. Эти Осколки… Они выглядят, как учебные полигоны, готовящие меня к чему-то… большему. Но к чему именно? Для чего была создана вся эта махина?

— Некоторые Ныряльщики рано или поздно начинают задаваться этими вопросами. И я не удивлена, что ты в их числе.

— Лишь некоторые?

— Большинство остальных так увлекаются поисками могущества и богатства, что им этого достаточно.

— Но ведь Лабиринт создан вовсе не для этого, верно? Это… какой-то отбор?

— В том числе.

Кажется, Эреш не нравился этот разговор — она даже отклонилась, делаясь ещё более отстраненной и бесстрастной. Но если бы меня пугали такие её реакции — я бы не узнал и половины из того, что уже знаю об этом месте. Ты упряма? Ну, так я ещё упрямее.

— Я помню, — продолжил я. — Вы говорили о центре Лабиринта. И о том, что те, кто достигают его — могут стать богами. Так что, выходит, всё это — что-то вроде академии? Или просто очень многослойный фильтр?

— Это сложно описать одним словом. К тому же, возвышение смертных — это не единственное предназначение Лабиринта. Особенно если говорить о тех его поясах, что ближе к Элизиуму. Но обсуждать это с тобой сейчас слишком преждевременно. Да я и не имею на это права.

— А кто имеет?

— Матерь.

— Великая ткачиха?

— Да. Достигая внутренних поясов Лабиринта, Ныряльщики получают шанс встретиться с её воплощениями. И именно с этого начинается их настоящее возвышение. Они становятся посланниками Матери, вершащими судьбы целых миров. Пока это звучит для тебя, как что-то очень туманное. Но лишь потому, что ты просто не готов принять это. Слишком рано.

По выражению её лица я понял, что спрашивать дальше бесполезно. Что ж, рано — так рано. Попробуем в другой раз.

Я продолжал задумчиво разглядывать фишки на столе. Посланники судьбы, говоришь…

А ведь в рамках этих локаций я уже и так вершу судьбу — не только свою, но и их обитателей. Я — триггер, тот элемент, который, появляясь на Осколке, нарушает его баланс. Взять ту же историю с разбойниками. В моей власти было дать Горану уйти. Или, наоборот, помочь солдатам поймать его. А будь я сильнее — и вовсе мог бы переломить ход сражения, перебить солдат, трофейное оружие передать дезертирам. А там, глядишь, и местного барона свергли бы…

Тут и правда можно заиграться, возомнив себя богом. А уж злым или добрым — зависит только от тебя.

В рамках маленьких Осколков, конечно, развернуться особо негде. Но ведь это пока только серые камни, самые простые и маленькие. Они — будто декорации в театре. Выглядят, как настоящие, но ткни в них пальцем — а там фанерный задник. Может, поэтому мой дар в них и не работает? Потому что подобные Осколки — это лишь симуляции, однослойные слепки с реальных миров, навсегда заключенные в магические камни, как насекомые в янтарь.

Но Эреш говорила, что дальше, по мере погружения в Лабиринт, я смогу попадать в локации, являющиеся частью настоящих миров вроде Земли или Аксиса. И это, по сути, уже полноценные путешествия между параллельными мирами. И на что тогда будут похожи мои вылазки? И какие последствия они будут иметь для миров, в которых я побываю?

У меня зрело стойкое убеждение, что меня бросили возиться в детской песочнице, но на самом деле игра, разворачивающаяся в Лабиринте, во много раз масштабнее и многослойнее, чем мне об этом рассказывает Эреш. Может, и правда щадит хрупкую психику смертного. А может, Ныряльщики — просто разменные пешки в этой игре, и знать всего замысла им не обязательно.

Я помотал головой, с трудом возвращаясь к более насущным вопросам. Поиски Алисы. Козлоногий. Храм упавшей звезды. И всего четыре шага до него.

— Сюда, — выбрал я следующий камень.