Алый шар луны

– Но особой глубины в ваших книгах нет. Все они какие-то поверхностные… много диалогов, рассуждений, но все равно – идет привязка к криминальному сюжету, к этой стальной, прочной конструкции, которую вы, надо сказать, всегда довольно-таки изобретательно выстраиваете… У вас, бедная моя, нет той самой свободы, о которой вы мечтаете! У вас же и контракты исключительно на криминальные романы, не так ли? А разве это свобода? Вам хочется пофилософствовать, поговорить о любви, о жизни, наконец, а вы вынуждены писать об убийствах, кладбищах, вскрытиях, моргах, пистолетах, ядах… На улице солнышко, вам бы радоваться жизни, а вы вынуждены описывать очередное убийство, которое сами же и выдумали! Молчите? Думаю, что и сны вы видите соответствующие. Уверена, что вы не раз просыпались в холодном поту, зная, что кого-то убили, и потом, утром, садились за компьютер, чтобы поскорее записать свои ощущения… Не так ли?

Она попала в самую точку!

– К тому же вы, сами того не замечая, стали автором лишь криминальных романов. Вас поместили в тесную рамку, и теперь вам из нее не выкарабкаться… Да и отношение к вам со стороны профессиональных литераторов, мягко говоря, презрительное… Это всем известно! Вот я и подумала, что все эти неудобства и несвободу вы ощутили не так уж давно и принялись искать источник этой несвободы и дискомфорта в своем ближайшем окружении. То есть вы нашли виновного – Володю. Притянули за уши стиль его поведения (он-то свободен, в отличие от вас) к своему стилю, и получилось, что вы вынуждены постоянно сидеть дома, стучать пальцами по клавишам, время от времени делая перерыв, чтобы сварить мужу суп или положить в стиральную машинку грязное белье, в то время как Володя живет настоящей, полноценной жизнью, среди живых людей, он постоянно куда-то ездит, перемещается в пространстве, он занимается серьезным, общественно-полезным делом. В отличие от вас, повторю! И в какой-то момент у вас наступил кризис. Вы поняли, что так дальше жить невозможно, надо что-то менять, что-то предпринимать, чтобы почувствовать себя свободной. И вы приняли решение – отказаться от спокойной, благополучной семейной жизни в пользу иллюзорной творческой свободы, включающей в себя отсутствие всяческих обязанностей перед кем бы то ни было. Вы разрушили счастливый брак и даже не заметили, как сломали самого близкого вам человека! Вы выбросили его из своей жизни и забыли о нем. И что стало с вами? Как сидели вы перед экраном, сочиняя криминальные истории, так и сидите. Как варили суп, так и варите. Как стирали, так и стираете. А как же без этого? Как звонил вам Володя, так он и звонит, приходит, приносит вам свою добычу в зубах… Но ему-то каково знать, что он вам не нужен? Совершенно?

Я закрыла лицо руками.

– Чтобы продемонстрировать перед ним, изнывающим от любви к вам и от ревности, свое право на свободу, вы вдруг ни с того ни с сего (казалось бы) решили отправиться к черту на рога… очень далеко. Навестить сестру. В Сургут!!! Вот я и подумала… Может, я чего-то не знаю, не понимаю? Конечно, вы можете подумать сейчас, что не мое это, конечно, собачье дело… И все же! Я решила всерьез заняться расследованием обстоятельств, вынудивших вас поехать в Сургут. Но Володю я расспрашивать не стала. Знала, что он ничего бы мне толком не рассказал. Ну, захотели вы навестить сестру. Все! Я решила действовать через Сашеньку Смирнова, нашего общего приятеля. И много чего интересного для себя выяснила. Оказывается, вы добровольно возложили на себя некую миссию…

Тут я подняла на ее глаза. Вот это ничего себе! Кто бы мог подумать?! Как же глубоко она копнула? Только влюбленная женщина способна на такое!

– Какая еще миссия?!

– Бросьте… Мне все известно! Вернее, стало известно совсем недавно… Когда вы уехали, я предположила, что вы двинулись в те края не в одиночку, что у вас есть друг, приятель, любовник… Я так и сказала Володе. Но теперь-то я понимаю, что дело было не в любовнике. Вы увлеклись одним делом… Исчезновением Надежды Агренич. Да, действительно, очень интересное дело! Тем более что так и неизвестно – жива она или нет, и где же Флорский?..

Я не верила своим ушам.

– Володя продолжал помогать вам даже на расстоянии. Он переживал за вас, он не мог смириться с мыслью, что вы теперь далеко, что он не может заботиться о вас, быть в курсе ваших дел. Да у меня сердце кровью обливалось, когда я видела его страдания!

– И тогда вы решили утешить его…