Алый Рубин. Любовь через все времена.

– Ты когда-нибудь что-нибудь слышала о самообороне? Ты защищала себя. Или, собственно, меня, если говорить точнее.

Он криво улыбнулся мне, и у меня мелькнула мысль, что ещё час назад я бы поклялась, что он никогда не сможет признать ничего подобного.

Он и не смог.

– Не то чтобы это было необходимо… – сказал он.

– О, ещё как необходимо! Что с твоей рукой? Идёт кровь!

– Ничего страшного. Доктор Уайт залечит. – Некоторое время мы молча бежали рядом друг с другом. Холодный вечерний воздух освежил меня, пульс потихоньку успокаивался и клацанье зубов прекратилось.

– У меня остановилось сердце, когда я внезапно увидел тебя, – сказал в конце концов Гидеон. Он отпустил мою руку, очевидно решив, что я теперь сама удержусь на ногах.

– Почему у тебя не было пистолета? – напустилась я на него. – У другого мужчины был!

– У него было даже два, – ответил Гидеон.

– Почему же он их не использовал?

– Использовал. Он застрелил бедного Вильбура, а второй выстрел чуть не попал в меня.

– А почему он больше не стрелял?

– Потому что в каждом пистолете ровно одна пуля. Практичные маленькие револьверы, которые ты знаешь из фильмов про Джеймса Бонда, ещё не были изобретены.

– Но сейчас они изобретены! Почему ты берёшь в прошлое какую-то дурацкую шпагу, а не нормальный пистолет?

– Я же не профессиональный убийца, – ответил Гидеон.

– Но это же… Я имею ввиду, какое тогда преимущество у того, кто прибыл из будущего? О! Вот мы где! – Мы добежали точно до Эпсли Хауза на углу Гайд-парка. Вечерние прохожие, бегуны и собачники с любопытством глядели на нас.

– Мы возьмём такси до Темпла, – сказал Гидеон.

– У тебя есть деньги?

– Естественно, нет!

– А у меня есть мобильник, – сказала я, выуживая телефон из корсета.

– Ах, серебряный ларчик! Я что-то такое и подозревал! Ты глу… Давай сюда!

– Эй! Это моё!

– Ну и что? Разве ты знаешь номер? – Гидеон уже набирал.

– Извините, моя дорогая. – Пожилая женщина тронула меня за рукав. – Я просто должна спросить. Вы из театра?

– Э-э-э… да, – ответила я.

– Ах, я так и думала. – Дама с трудом удерживала на поводке свою таксу. Такса рвалась в сторону другой собаки в паре метров от нас. – Ваше платье выглядит чудесно настоящим, только модельеры могут сделать такое. Знаете, я в молодости тоже много шила… Полли! Не тяни так!

– Они нас сейчас подберут, – сказал Гидеон, возвращая мне телефон. – Мы пройдём вперёд до угла Пикадилли.

– А где можно полюбоваться вашей постановкой?

– Кхм, ну, сегодня, к сожалению, было последнее представление, – сказала я.

– О, как жаль.

– Да, мне тоже.

Гидеон тянул меня дальше.

– До свидания.

– Я не понимаю, как эти мужчины могли нас найти. И какой приказ мог заставить Вильбура отвезти нас в Гайд-парк. Ведь времени на подготовку засады не было. – Гидеон на ходу бормотал себе под нос. Здесь, на улице, на нас глазели ещё больше, чем в парке.

– Ты со мной разговариваешь?

– Кто-то знал, что мы там будем. Но откуда? И как это вообще возможно?

– Вильбур… один его глаз был… – внезапно я ощутила настоятельный позыв ко рвоте.

– Что ты делаешь?

Я давилась, но ничего не выходило.

– Гвендолин, нам надо вон туда! Глубоко вдохни, и всё пройдёт!

Я выпрямилась. С меня хватит.

– Всё пройдёт? – Хотя мне хотелось визжать, я заставила себя говорить очень медленно и отчётливо. – Пройдёт, что я только что убила человека? Пройдёт, что вся моя жизнь сегодня ни с того ни с сего поставлена с ног на голову? Пройдёт, что одному заносчивому, длинноволосому, в шёлковых чулках и со скрипкой отвратительному типу больше нечего делать, как постоянно командовать мной, хотя я только что спасла его дерьмовую жизнь? Если ты спросишь, у меня есть все основания для тошноты! И на случай, если тебя интересует – от тебя меня тоже! Тошнит!

Окей, последнюю фразу я, возможно, действительно чуть-чуть провизжала, но не слишком. Зато я внезапно ощутила, как это здорово – всё выплеснуть. Впервые за сегодняшний день я почувствовала себя действительно свободной, и тошнить мне уже не хотелось.

Гидеон так растерянно уставился на меня, что я бы захихикала, не будь я в таком отчаянии. Ха! Наконец и он потерял дар речи!

– Я хочу домой. – Я собиралась с гордым достоинством закрепить свой триумф. К сожалению, мне это не совсем удалось, потому что при мысли о семье мои губы вдруг задрожали, и я почувствовала, что мои глаза наполняются слезами.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо!

– Всё хорошо, – сказал Гидеон.

Его поразительно мягкий тон оказался слишком мягким для моего самообладания. Слёзы градом покатились у меня из глаз, и я не могла с этим ничего поделать.

– Эй, Гвендолин. Мне очень жаль. – Гидеон внезапно подошёл ко мне, взял меня за плечи и притянул к себе. – Я, идиот, забыл, каково тебе сейчас, – бормотал он где-то за моим ухом. – При том, что я ещё помню, как по-дурацки я себя чувствовал, когда перемещался в первые разы. Несмотря на уроки фехтования. Не говоря уж об уроках скрипки…

Его рука гладила мои волосы.

Я всхлипывала всё громче.

– Ну не плачь, – сказал он беспомощно. – Всё хорошо.