Алый Рубин. Любовь через все времена.

– И мне не хочется, – оскорблённо ответила я. Как будто у нас не было более важных тем для разговора!

У следующего дома мы остановились.

– Мы пришли, – сказала она.

Это был простой дом, выглядевший очень старым, несмотря на безупречный фасад и свежепокрашенные оконные рамы. Я попыталась прочесть имена на латунной табличке, но мама протолкнула меня в открытую дверь и повела по лестнице на второй этаж. По дороге мы встретили двух девушек, которые приветливо поздоровались с нами.

– А где это мы?

Мама не ответила. Она нажала на один из звонков, оправила блейзер и убрала волосы с лица.

– Ничего не бойся, дорогая, – сказала она, и я не поняла, мне это она или себе.

Со звуком зуммера дверь отворилась, и мы вошли в светлую комнату, выглядевшую как совершенно обычное бюро. Стеллажи, письменный стол, телефон, факс, компьютер… – даже светловолосая женщина средних лет, сидевшая за столом, выглядела совершенно обычной. Только очки на ней были слегка устрашающие – чёрные, с такой крупной оправой, что они закрывали почти пол-лица.

– Чем могу помочь? – спросила она. – О, это вы, мисс… миссис Монтроз?

– Шеферд, – поправила мама. – Я сменила девичью фамилию. Я вышла замуж.

– О, да, конечно. – Женщина улыбнулась. – Но вы совершенно не изменились. По вашим волосам я вас всех всегда и везде узнаю. – Её взгляд легко скользнул по мне. – Это ваша дочь? О, она пошла в отца, не так ли? Как вы…

Мама перебила её.

– Миссис Дженкинс, я должна срочно поговорить с моей матерью и мистером де Вильерсом.

– Ох, боюсь, что ваша мать и мистер де Вильерс на совещании, – миссис Дженкинс сочувственно улыбнулась. – Вы…

Мама снова перебила её.

– Я хочу присутствовать на этом совещании.

– Это… как… вы же знаете, что это невозможно.

– Тогда сделайте это возможным. Скажите, что я привезла им Рубин.

– Как? Но… – миссис Дженкинс уставилась поочерёдно то на маму, то на меня.

– Просто сделайте то, что я сказала. – Мама никогда не говорила так твёрдо.

Миссис Дженкинс встала и вышла из-за стола. Она оглядела меня с ног до головы, и я в своей противной школьной форме почувствовала себя совершенно неуютно. Немытые волосы, собранные в хвост простой резинкой. Не накрашена (впрочем, я редко красилась).

– Вы в этом уверены?

– Разумеется, уверена. Вы думаете, я позволю себе так глупо шутить? Поспешите, пожалуйста, у нас может быть мало времени.

– Пожалуйста, подождите здесь. – Миссис Дженкинс повернулась и вышла в заднюю дверь, находящуюся между двумя стеллажами.

– Рубин? – повторила я.

– Да, – ответила мама. – Каждый из двенадцати путешественников отмечен своим драгоценным камнем. Ты – Рубин.

– Откуда ты знаешь?

– Опал и Янтарь – первые двое, Агат, инкарнация волка, поёт в си-бемоле дуэт гармоничный с Аквамарином, за ними могучие Смарагд с Цитрином, близнецы-Карнеолы – это скорпион, под номером восемь Жадеит рождён. В ми-бемоле – Чёрный Турмалин, Сапфир – фа-мажор и яркая синь, и тут же за ними – лев и Алмаз, в седьмой и одиннадцатый раз. Время натягивает тетиву и поднимает лук, Рубин образует начало и замыкает круг.

Мама посмотрела на меня с печальной улыбкой.

– Я по сей день помню это наизусть.

Во время её декламации у меня пошли мурашки по коже. Это было непохоже на стихотворение – это было скорее заклинание, которое бормочут в фильмах злые колдуньи, мешая содержимое котла с дымящимся зеленоватым варевом.

– Что это означает?

– Это не более чем акростих, сочинённый помешанными на тайнах стариками, стремящимися ещё более усложнить сложное, – сказала мама. – 12 цифр, 12 путешественников во времени, 12 драгоценных камней, 12 тональностей, 12 поколений, 12 шагов к созданию философского камня…

– Философский камень? Что это?.. – я замолчала и глубоко вздохнула. Мне надоело задавать вопросы, которые я не могла до конца сформулировать, и с каждым ответом чувствовать себя ещё более сбитой с толку.

Мама, казалось, всё равно не имела никакого желания отвечать на вопросы. Она глядела в окно.

– Здесь вообще ничего не изменилось. Как будто время замерло.

– Ты часто тут бывала?

– Иногда мой отец брал меня с собой, – ответила мама. – Он был щедрее матери. Даже в том, что касалось тайн. Ребёнком я охотно приходила сюда. И позднее, когда Люси… – она вздохнула.

Некоторое время я боролась с собой, спрашивать дальше или нет. Любопытство победило.

– Тётушка Мэдди сказала мне, что Люси – тоже путешественница во времени. Она поэтому смылась?

– Да, – ответила мать.

– И куда она сбежала?

– Этого никто не знает. – Мама снова провела рукой по волосам.

Она была очевидно взволнована, я не помнила её такой нервной. Не сердись я так, мне было бы её жаль.

Мы помолчали. Мама вновь поглядела в окно.

– Значит, я Рубин, – сказала я затем. – Это такой красный, да?

Мама кивнула.

– А какой тогда камень Шарлотта?

– Никакой.

– Мама, нет ли у меня сестры-двойняшки, про которую ты забыла мне рассказать?

Мама обернулась ко мне и улыбнулась.

– Нету, дорогая.

– Ты уверена?

– Совершенно уверена. Я была при твоём рождении, ты забыла?