Альтераты. Соль

— Интересно, — пробормотал Семен Ивченко, — судя по округлой форме корпуса и высоким бортам, еще одна редкая в этих водах находка — венецианский неф… В носовой и кормовой части двухъярусные надстройки, видите?

Скворцов видел. И даже охотно верил.

— А что в этом интересного? — уточнил представитель Минобороны, с опаской поглядывая на силуэт затонувшего корабля.

— Такой вид судов в Черном море еще не попадался, — ученый схватил лист бумаги, наспех зарисовывая очертания и детали затонувшего корабля. — Они довольно неповоротливые для этих вод были, да и с их грузоподъемностью таскаться на север довольно нерентабельно. Неф, оказавшийся у берегов Горгиппии, должен был иметь вескую причину для путешествия.

Чиновник распрямился, посмотрел на замершего за соседним монитором археолога. Его интересовал источник магнитной активности. Что это? Разлом, сформировавшийся под днищем корабля? Груз? С чем они имеют дело?

— А сколько лет примерно этому суденышку? — поинтересовался он.

Ученый пожал плечами:

— Точно вот так навскидку не скажешь, но, учитывая, что изначально рулевое устройство имело вид боковых рулей, и только в XIII веке вёсла заменил навесной руль на ахтерштевне, то находку можно смело датировать старше XIII века. Может быть, одиннадцатый или двенадцатый век.

Чиновник присвистнул: с такими находками археологи этот сектор еще долго будут обсмаковывать. Еще и Большое Начальство появится. Он вздохнул.

2

В это время в своем кабинете Андрис Александрович вежливо улыбался собеседнику. Телефонный разговор затягивался и уже успел его порядком утомить.

— Уверяю вас, делается все необходимое, чтобы как можно быстрее выяснить все обстоятельства… Да, беседовал, — он беззвучно вздохнул. — Моя первостепенная задача сейчас — выяснить и купировать психотравмирующие обстоятельства.

— Но ведь это можно сделать амбулаторно? — шелестел голос на том конце связи.

Психиатр хищно прищурился, но голос остался таким же обволакивающе-притягательным:

— Я не рекомендую вам сейчас забирать ее из пансионата, — он взял карандаш, задумчиво перевернул его остро отточенным грифелем вверх, бесшумно постучал по столу. — Не забывайте, что кризис произошел здесь, с вами. Насколько я понимаю, ваши отношения с дочерью далеки от идеала.

Молчание в трубке, словно признание вины. Психиатр улыбнулся уголками тонких губ.

— Вы намекаете?.. Вы хотите сказать, что…

— Я ничего не хочу сказать, чтобы могло вас как-то задеть, — фразы звучали дежурно, но это был не тот случай, чтобы проявлять фантазию. Андрис действовал наверняка. — Я хочу лишь сказать, что смена обстановки, внезапный отъезд, тревога из-за возможного срыва конкурса — все это могло спровоцировать кризис. Кризис, заложенный в психике Анны много лет назад. Поэтому изъятие Анны из пансионата и помещение в психотравмирующую обстановку может не только спровоцировать повторный кризис, но и сформировать устойчивую реакцию организма на него. Чрезмерная активность может вызвать диссоциативную патологию. Придется применять более строгую изоляцию пациентки. Вы меня понимаете? — на всякий случай уточнил психиатр, не слыша даже дыхания в трубке.

Шелест в динамиках, изменившийся голос профессора Скворцова.

— Да, я понимаю. Вам виднее, конечно.

— Конечно. У вашей дочери диссоциативное расстройство идентификации личности, вызванное длительным стрессом, вероятно. Напомню, нам это с вами еще предстоит выяснить. У нее личные проблемы были какие-то? Влюбленность? Долги?

— Не знаю, мы не настолько близки, чтобы она делилась со мной этим. Финансовые долги могли быть — они готовились к шоу, покупали оборудование, в кредит, насколько мне это известно. Много работали на разных площадках, чтобы покрывать ежемесячные платежи, аренду студии, услуги всяких там… не знаю…

Андрис кивнул, сделал пометку в блокноте.

— Сколько лет вы не живете с прежней семьей?

Скворцов недовольно буркнул:

— Тринадцать лет.

Доктор сделал очередную пометку в блокноте, задал следующий вопрос:

— Какие отношения у нее с матерью? Доверительные?

Еще большее замешательство:

— Д-думаю, да. Впрочем, не знаю.

— Вы можете оставить мне ее телефон? Я хотел бы связаться, переговорить с ней.

Скворцов нахмурился, продиктовал номер, который рад был бы забыть все эти годы. Доктор Страуме записал цифры на той же странице блокнота, сделал двойное подчеркивание.

— Олег Иванович, поймите. Речь идет о серьезном психическом расстройстве, при котором нарушаются высшие функции человеческой психики, отвечающие за его личностную самоидентификацию. Ваша дочь в определенный момент перестает идентифицировать себя, как себя, в ее подсознании «поселяется» другой человек. И мы еще не понимаем, насколько он безопасен, и безопасен ли.

— Моя дочь действительно больна? — голос археолога дрожал.

Андрис снисходительно улыбнулся, нарисовал в блокноте вензель «AS».