Альтераты. Соль

Профессор Скворцов развернул аналитику, полученную от специалистов научно-исследовательского судна. Гидрофизики, вулканологи и морские геологи, прибывшие в составе группы, подробно исследовали заинтересовавший военных квадрат. По их данным выходило, что серия подводных толчков, хоть и незначительных по силе, сформировала мощное придонное течение к юго-востоку от основного фарватера Керченского пролива. Потревоженный сероводородный слой поднялся до отметки в семьдесят три метра.

Сонаром проведена общая разведка дна, выявлены все аномалии, зафиксированы и перенесены на карту. Гидролокатор дал точные характеристики всех материальных объектов в квадрате. Картина получалась впечатляющая: несколько квадратных миль вблизи пролива, когда-то именовавшегося Русской рекой. Дно буквально усеяно древними артефактами. Амфоры, сундуки, вероятно, выброшенные сюда штормом. Несколько небольших торговых судов разного времени. Новгородская лодья накренилась круглым боком. Их немного оказывалось здесь, в морских водах: суда были приспособлены для речного плавания и преодоления порогов. Тем интереснее оказалась находка. Корабельный историк, прибывший на «Малахит» со Скворцовым, радостно вздыхал и теребил пуговицу на рубашке.

Военные искали что-то еще. Присутствующий в лаборатории представитель Министерства обороны заметно нервничал. Находки, так порадовавшие археологов, никак не объясняли его начальству магнитные аномалии, приводившие к дезориентации, регулярному выходу из строя навигационного оборудования и средств навигационного ориентирования. Они не объясняли, почему «сходит с ума» оборудование, и что за объекты фиксируют радары и локационные станции, как береговые, так и корабельные.

Скворцов, прильнув к экрану, видел, как камера глубоководного необитаемого автономного аппарата фиксировала глухую черноту, вгрызалась в нее все глубже и глубже.

— Это девяносто восемь метров, — сообщил оператор автономного аппарата. Сине-голубой прожектор блуждал, ориентируясь на введенные координаты. На экранах замерла белесая взвесь, подслеповатый электрический луч уже давно не натыкался на живое.

И вдруг выхватил призрачно-белесую тень.

— Мачта, — пояснил оператор, наводя резкость. Робот взял курс на обнаруженный объект, осторожно, чтобы не потревожить ил, снижаясь.

Скорбный скелет затонувшего корабля смотрелся пугающе, будто человеческий след на марсианской пустоши. Стройные мачты возвышались одиноко и траурно. Законсервированный в ядовитых водах корабль выглядел в точности так, как много веков назад, когда вышел из порта, чтобы оказаться на дне.

Скворцов почувствовал, как под сердцем сжалось. Отчего-то вспомнилось испуганное, бледное лицо дочери. Она тоже, как эти одинокие мачты, оказалась не в том месте, не в то время. Из-за жуткого зрелища не суеверный по природе ученый зажмурился и отвернулся.

— Я прошу ограничиться общим осмотром и фиксацией подводных объектов, — напомнил о себе представитель Минобороны.

Скворцов посмотрел на него недовольно:

— Вы же потом в этот квадрат не вернетесь. Об участии «Малахита» в экспедиции я прошу уже второй год. И сейчас вы предлагаете ограничиться общим осмотром!

— Можете фиксировать находки. Если среди них будет что-то, представляющее существенную ценность, вам предоставят необходимое оборудование и полномочия, — чиновник пожал плечами.

Скворцов скептически ухмыльнулся, покачал головой.

— Общий обзор для составления объемной компьютерной модели сделай, — попросил оператора.

Тот кивнул и направил аппарат к кораблю. Представитель Минобороны цокнул языком.

— Каракка, — констатировал корабельный историк, Семен Ивченко. — Ориентировочно четырнадцатый век, если судить по закругленным формам кормовой оконечности, в нижней ее части, и развитым боевым марсам на мачтах. Отличный образец.

Скворцов с жалостью оторвался от легендарного судна, скоординировал действия робота в нужном военным секторе.

Объект 2/17 значится и в его планах.

— Давайте-ка, покажите, что там ближе к эпицентру.

Наконец, он увидел его — странное судно, так напугавшее дочь.

Небольшой двухмачтовый корабль длиной около тридцати метров: одна мачта, реи, вероятно, когда-то державшие косые латинские паруса. Вторая мачта, очевидно сорванная при крушении, лежала поперек палубы, раздавив высокие, с прорезями, борта. Судно находилось на небольшой глубине, всего восемьдесят четыре метра, немного в отдалении от других объектов, прекрасно сохранилось, будто прожорливый шашень даже не рискнул попробовать его на вкус.

— Черт возьми, как он мог так сохраниться? За столько веков не тронута органика, даже видны строительные клейма бревен, смотрите. Видите? — прошептал рядом океанолог из команды «Малахита» — высокий бородач с кустистыми бровями и татуировкой дельфинчика за ухом. — Сказал бы, что это чудеса, только сам в них не верю.

Скворцов верил в чудеса еще меньше океанолога. А затонувший, присыпанный белым илом и пылью корабль, походил на поверженного великана. Косые реи замерли в неподвижности: в этой темноте казалось, будто призрак распахнул объятия.