Алмазы для Золушки

– Старый стал Черчиль! Браконьеры-то приезжают круглый год, это хороший доход. А у него четверо погибли, для репутации очень плохо! Слухи расползаются быстро, и никто не разбирается: виноват сам охотник или проводник допустил ошибку. Просто вокруг него появляется ореол скандала и невезения. Так недолго лишиться клиентов… А если что-то со мной или с тобой случится – наши ребята его тут же пристрелят. Вот поэтому он и крутит…

Ахмед бин Касим понимающе кивнул: действительно, пристрелят, а кому это понравится?

– Ладно, слушай дальше, – Афолаби продолжил свой рассказ:

– На носорога я иду впервые, а слона надо подпустить метров на двадцать – и стрелять в лоб, чтобы попасть в мозг, это очень важно! А если он подошел ближе, траектория пули поднимается, и она может просто скользнуть по кости и не причинить вреда. Поэтому надо менять точку прицела, стрелять ниже – в основание хобота! Тогда попадешь куда надо – и он упадет прямо у твоих ног. Это и есть королевский выстрел!

– Не королевский, очень плохой! – Черчиль предпринял ещё одну отчаянную попытку. – Лучше далеко стать для выстрел. Как все. Так больше интересно! Носорог опасней слон! Видит лучше, и злее, и бежит быстрее! Брось носорог, хозяин, пусть идет… Мы твой до завтра слон найду… Слон лучше, попасть удобно…

То, что говорил проводник, было и так хорошо известно стрелкам. Чтобы остановить разъяренную груду мышц, несущуюся со скоростью под сотню километров в час, есть только два патрона. Промах или ранение могли запросто превратить охотника в жертву. Вероятность перезарядки двуствольной «переломки», когда несущийся бронированный монстр совсем рядом, равна нулю. Только разве риск остановит любителей играть со смертью?

– Мадиба! – окликнул Афолаби командира «леопардов». – Если что – Черчиля не трогать!

– В каком смысле? – спросил подбежавший капитан – гигант, будто вырезанный из цельного куска черного дерева.

– Если я погибну, отпустите его – вот в каком!

– Почему вы должны погибнуть? – не понял начальник охраны. – И почему тогда мы должны отпустить этого пса?

– Потому, что я так сказал! – повысил голос Афолаби.

– Есть! – Мадиба Окпара недоуменно кивнул. В его представлении это было против всех правил. Но приказ начальника – закон. Капитан вернулся к своим бойцам и неожиданно взял у гранатометчика раскладную трубу, которую повесил себе на плечо. Зачем он это сделал, Афолаби не понял, да это его и не интересовало: личный телохранитель сам знает, как ему лучше выполнить свою задачу.

Афолаби повернулся к проводнику.

– Не бойся, Гачи, если я погибну, тебя не тронут! – он думал приободрить его, но Черчиль не успокоился, только замолчал и угрюмо пошел вперед.

– Ахмед, слышал: завтра слона найдут, он будет твой, – сказал Афолаби. – А сейчас носорога я завалю, чтобы мы друг другу не мешали. Нормально так будет?

Шейх кивнул. Действительно, для первой африканской охоты – какая разница: слон или носорог?

Они пересекли длинный «язык» песка, заросший верблюжьей колючкой, и снова шли по саванне – в высокой, по пояс, желтой слоновой траве.

– Стойте, стойте! – вдруг крикнул Черчиль на фулари и, остановившись, вскинул над головой скрещенные руки.

Афолаби и Ахмед бин Касим чуть не уткнулись ему в спину и сразу увидели, что перед проводником поднялась из травы кобра с раздувшимся капюшоном. Она почти достигала Черчилю до пояса и медленно раскачивалась справа налево и обратно, как будто выбирала место для удара. Все присутствующие были опытными пустынниками и понимали, что это действительно так. И лучше всех это понимал сам проводник, потому что мишенью для ядовитых зубов был не кто-то другой, а он сам. Удивительным только было то, что он не использовал свою раздвоенную на конце палку, которая как раз и предназначалась для таких случаев…

Неизвестно, чем бы закончилась эта встреча, если бы один из «Соколов пустыни» не метнул нож. Это был особый бросок под названием «бумеранг» – нож летел, вращаясь, как пропеллер, параллельно земле, по пути клинок отрубил голову кобре и упал в траву. «Соколы» и «леопарды» бросились вперед и, прочесав местность, обнаружили не только нож, но и еще несколько змей, с которыми поступили так же, как и с первой.

– Все, это знак! – сказал заметно испуганный Черчиль, переходя на родной язык. – Надо было сразу развернуться и идти назад… А вы их убили… Это очень плохо! Духов оскорблять и злить нельзя! Я возвращаюсь! Сегодня охотиться не поведу!

– Какой там знак! – возразил Окпара. – Здесь сотни змей. Вот и наткнулись на гнездо!

– Нет, нет, – Черчиль замотал головой. – Не было их тут. Неспроста это все. И «падальщики» не зря над нами кружатся…

Он показал в небо, где действительно кружили грифы, постепенно снижая высоту и сужая круги.

– Надо перенести охоту на другой день! Добром это не кончится.

Они говорили на языке фулари, но Ахмед бин Касим все понял.