Аллея всех храбрецов

Они попали в бильярдную, смотрели, как стукаются друг о друга костяные шары. Здесь было пусто: играли только за одним столом, и он предложил ей сыграть. Она засмеялась. Бильярд она считала сугубо мужским занятием. Таким, как охота и рыбная ловля. Но почему не сыграть, и она со смехом согласилась. За соседним столом погасили свет, и они остались одни, если не считать старичка, впавшего в летаргию в служебном кресле у входа. С потолка прямо к столу спускался на цепях большой висячий светильник. Он бросал на зелёное сукно конус яркого света. На стены и пол по углам прямой свет не попадал, и по ним, кривляясь, прыгали причудливые тени. Они оба не умели играть, смеялись и били, и, наверное, вызвали бы презрительное неудовольствие у ценителей старой игры. Но зрителей не было, и они резвилась, как дети. Инга выиграла, и он закричал, что это надо отметить.

В павильон рыбоводства они попали случайно перед закрытием. Смотрели муляжи омаров и модели кораблей. Затем был коротенький фильм, как кета идёт против течения перед метанием икры. И это стремление вверх по мелководью, во что бы то ни стало, настойчивость и массовая гибель ошеломили даже видавших виды рыбаков, ходивших по залам в неудобных новых костюмах, и на рассказы экскурсовода говоривших неизменно: «Это что? Вот у нас на Каспии».

Затем они слушали в магнитофонной записи «разговоры» рыб.

– Морской кот хрустит и бубнит, – пояснял диктор, и они слышали: Хрю-хрю-хрю.

– Барабуля цокает.

А микрофоны усиливали глухой монотонный стук молотком.

Это развеселило вceх, особенно барабуля, и, выходя из павильона, все имели вид, точно после комнаты смеха.

– Товарищ, где тут горло промочить? – спрашивали рыбаки экскурсовода, и он объяснил им подробно, как во время экскурсии.

Они побродили возле пруда с лодками и черными лебедями, посмотрели на уродливый «Золотой колос», и он предложил зайти перекусить. Но свободных столиков не было, и пока он ходил, уговаривая поставить служебный, Инга уже заняла освободившийся в углу. Они сидели и ждали, а оркестр играл, и солист, молодой, худощавый пел по-итальянски. И это запомнилось. Он не помнил, что они ели и пили. Помнил, как танцевали в проходе между столиками, и был счастлив, глядя на её довольное лицо.

Говорить было нечего. Он вспомнил присказку про мужа, но она сказала: не надо.

А когда он не остановился, она сказала отчуждённо:

– Самое ужасное, когда не верят. И эти шутки о любви и о любовниках.

– Тогда вам нужно спешить.

Она удивлённо подняла брови.

– С любовником. Чтобы не было лишних разговоров.

Она принуждённо рассмеялась, а он оборвал разговор, и она благодарно улыбнулась.

Они расстались в десятом часу, договорившись встретиться завтра.

Глава вторая

Работы в СКБ «Геофизика» было немного. Написали протокол. Уговорили его поприсутствовать на текущих испытаниях, но забарахлила барокамера. Что же, он подождёт. Ему самому были нужны совсем иные датчики, что из подольского КБ «Физприбор». Они нужны для подтверждения икс-источника, всем управляющего. На все объекты, которых коснётся его рука, он поставит детекторы и добьётся своего. Он поставит их любым путём, во что бы то ни стало.

Да, ему подфартило в том, что исчезла конкуренция. Повезло. Физики успокоились, ставят свои детекторы на «Космосы». С «Космосами» для них поспокойней. На них они сами себе хозяева, а на межпланетных станциях теперь хозяином он.

В редакции он получил удостоверение с шапкой еженедельника, в котором говорилось, что Мокашову Б. Н. поручается подготовить материал с конгресса по автоматике. В бюро пропусков ему выписали пропуск, и oн толкался в вестибюле, знакомясь с расписанием конгресса.

У участников конгресса оно было в книжках с изящными пластмассовыми переплётами. А у общих щитов толпились командированные на конгресс, пронырливые аспиранты и вездесущие студенты.

Тут же продавали чешское и польское пиво, бутерброды, сигареты и конфеты. В изящных костюмах с белыми полосками на лацканах пиджаков, на которых были написаны фамилии и страна, ходили участники. Они говорили, знакомились, улыбались и читали плакаты на стенах: о банкете, о вечере молодых учёных, о возможности взять на прокат на дни конгресса «Москвич» или «Волгу», десятки подобных объявлений. При открытии конгресса фотографы по квадратам снимали зал, и каждый участник мог выбрать ту фотографию, на которой был он сам. Фотографии висели на стенде под двузначными номерами, и при покупке нужно было назвать номер.

Мокашов походил, потолкался, ошеломлённый пестротой толпы, ослеплённый ярким светом люминесцентных ламп, подумал, на что ему сходить? Доклады шли одновременно во многих аудиториях. Он опоздал на один, не нашёл аудитории, где начинался другой, плюнул и решил сначала выполнить просьбу Пальцева.

Он разыскал пресс-центр, располагавшийся в двух маленьких комнатках, почитал материалы, выпущенные к открытию конгресса. В это время все зашевелились и начали занимать места. Начиналась ежедневная пресс-конференция. Приглашённые сели за стол, а журналисты в кресла вдоль стен, появились микрофоны и магнитофоны.