Аллея всех храбрецов

– Чудно, Палец. – Мокашова потянуло жаловаться. – Слишком умные. Умник на умнике сидит. Я ещё в институте занимался вопросом одним, раз думаю: вот сейчас они зайдут в тупик, а я здесь – «Jch bin hier». Так они на моих глазах разобрались и дальше пошли. В общем фирма огромная, и ты, как паук в паутине, на дребезги реагируешь.

– Но ты освоился?

– Трудно сказать. Понимаешь, там – иные ценности. Читал отчёты испытаний геодезических ракет и наткнулся на удивительное. Обнаружены вариации космических лучей с цикличностью солнечных пятен. То раньше, то позже они.

– И что? – Пальцев в полуха слушал и улыбался невпопад.

– Выходит, цикличность их не от Солнца. Скорее наоборот, от них солнечные пятна. Понимаешь? Пятна всего лишь – веснушки на Солнце. А генератор в галактике и следствием – солнечные пятна.

– Ты должен об этом нам обязательно написать.

– Потрясающий результат, а им всё по фигу. Для них основное – объекты, железки их.

– Напиши. Представляешь, на полосу материал и заголовок – «Веснушки Солнца». Нет, «Дирижирует чёрная дыра».

– Причём тут дыра?

– Не слышал? В центре Галактики обнаружена чёрная дыра.

– И что?

– Все мы окажемся в конце концов в этой дыре.

– Это уж точно. Может, уже?

– Что уже?

– В этой дыре по уши.

Приятно сидеть в ожидании за тяжёлым дубовым столом. Пальцев убежал звонить.

– Я, – сказал он, – ненадолго. А ты в случае чего кольцом по бокалу постучи. Не окольцован ещё? Тогда позвени воображаемым.

И Мокашов остался один. За стеной позвякивали посудой, кто-то прошаркал по коридору.

«Как бы то не было, он обязательно добьётся своего, – решил про себя Мокашов. – Создаст своё „государство в государстве“, как это вышло у Главного. И где-то в троянских точках зависнут обсерватории-буи, опережающие процессы на Земле. Как спутники связи и навигации они изменят судьбы планеты… А в деле ему необходима тактика. Он выберет нужный Background для себя и всех впряжёт. Ведь Сева и Вася многое начинали, но им не хватило сил… И объяснять ничего он не станет. Что, например, для них его модернизированный датчик? Очередной наворот. А для него он – трамплин. И это нормально… Любой эпатажный шаг должен быть логически завершён. Попытка засчитана. В этом ему помогают и мешают. А кто помогает?» Он вспомнил Леночку, Ингу, голубую женщину.

Принимая статью, Генриетта Николаевна лишь мельком взглянула, а он её разглядывал, словно отыскивал изъян: лунные волосы, бледность.

– Статья замечена, – многозначительно сказала она. – Вам повезло. Заинтересовался Протопопов, правая рука Левковича. Я подскажу вам его телефон.

Она сказала так, словно он всю жизнь мечтал об этом звонке. Что же это такое? Сплошные галлюцинации. «Голубая женщина, голубой период, как у Пикассо».

– Я лучше вам позвоню, – оказал он ей.

– Эх, физики-лирики, всё у вас одно.

– А вы просто лирик?

– Я – химик, – улыбнулась она.

– Химиками в отдалённых местах называют условно освобождённых.

– А я – безусловно освобождённая.

– Это по анекдоту. Но как вам рассказать?

– Просто рассказывайте. Для нас, химиков, нет ничего нечистого на земле.

– Зачем Протопопов?

– Для вас шанс, как и для меня. Не стану хитрить. Я получу кафедру. Начнём со штампа – женщина обязана родить. И я рожаю кафедру. Мечтала об этом, грезила, отыскала кратчайший путь – найти мужа с кафедрой. И вы этой кафедре нужны.

Странная женщина. Невероятно, но факт.

– Размечтался? – вернулся Пальцев. – По глазам вижу: о женщинах. Ты – восторженный, тебе нужно холодно выбрать, затем помечтал и влюблён. Ты меня с вашим Главным свяжи, а то звонишь «Из «Спутника», а у вас, не отвечая, трубку кладут.

Ему повезло с гостиницей. Прямо с вокзала он обошёл несколько гостиниц, увидал безнадёжные очереди, услышал: «Съездили бы на ВДНХ», и поехал в конец города. Но и в здешнем комплексе гостиниц мест не было.

– Оставьте паспорт, – сказала ему администраторша. Она полистала паспорт, сказала:

– Ого? Да, вы – мой земляк, с Дальнего Востока.

Они ещё поговорили: где кто жил, и у них появилось общее.

– Поезжайте по делам, – сказала администраторша. – Если что-нибудь освободится, буду иметь вас в виду.

Из шашлычной, расставшись с Пальцевым, он поехал в гостиницу.

«Очень много приезжих», – подумал он, покачиваясь в вагоне метро. Приезжие бросались в глаза. Они сидели плотно, смотрели перед собой, как будто прислушивались. Губы их шевелились, они напрягались перед станцией, облегчённо кивали сами себе: «Ещё не наша» и, смущённо улыбаясь, оглядывались по сторонам. Москвичи не обращали внимания на остановки, читали сидя и стоя. А вагон то гудел, то подвывал, то скрипел, доходя до визга. Начинал стучать, считая стыки, и тормозил на остановках с затухающий умиротворённым гудением.