All You Need Is Kill

— Если совсем точно, то я, наверное, всё-таки задумывалась, но воровать… Кстати, откуда вы столько обо мне знаете?!

Я с ухмылкой вытащил из кармана чип в виниловом конверте:

— Между прочим, у меня как раз с собой один такой чип.

— Дайте!

— Ишь какая!

Я поднял руку с чипом повыше. Шаста прыгала вокруг меня, пытаясь дотянуться, но полтора метра роста не оставляли ей никакой надежды. Я почувствовал запах машинного масла, пропитавшего её одежду.

— Зачем вы надо мной издеваетесь!

Прыг-прыг.

— Мне было очень тяжело его достать.

— Пожалуйста, дайте!

Прыг.

— Хорошо, но при условии.

— Условии?

Шаста сглотнула, крепко сжала гаечный ключ и прижала его к груди, сдавливая мягкие холмы под спецовкой. Похоже, годы похабных взглядов со стороны хищников из спецназа приучили её считать себя жертвой. Правда, если она на всё так реагирует, то, пожалуй, над ней и правда приятно издеваться. Я опустил руку с чипом и указал на огромный боевой топор, закреплённый на стеллаже в дальней части ангара. Шаста заморгала, не сразу поняв, куда направлен мой палец.

— Я позаимствую его.

— Будь моё зрение получше, мне бы показалось, что вы показываете на топор Риты…

— Именно.

— Вы тоже бронепехотинец?

— Японский.

— Ой… Заранее прошу прощения, мне очень неприятно это говорить, но не пытайтесь повторять за Ритой — только себе хуже сделаете.

— Ты не можешь его отдать?

— Могу, если он вам так нужен. Это всего лишь кусок металла, у нас полно запасных. Когда всё только начиналось, я по просьбе Риты выточила их из крыльев списанных бомбардировщиков.

— Тогда почему бы мне его не взять?

— Вы умрёте…

— Я и без него умру.

— Вам он принципиально нужен?

— Да, принципиально.

Шаста замолчала, перебирая пальцами гаечный ключ, словно платок. Она уставилась в пол сквозь чёлку, липкую от масла и пота.

— В Северной Африке, — заговорила она, — ко мне с точно такой же просьбой обратился лучший боец самого элитного отряда. Его я тоже предупредила, но так и не смогла остановить — вопрос уже стоял о чести отряда.

— Он умер?

— Чудом выжил, но ему пришлось покинуть армию. Я до сих пор жалею, что так получилось.

— Ты не виновата.

— Его травмировал не мимик. Вам знакомо понятие инерции?

— Я вообще-то школу закончил.

— Масса топора — двести килограммов. Бронекостюм развивает усилие в триста семьдесят, поэтому в нём его можно поднять и держать, но это не отменяет инерции. Тот солдат повредил позвоночник, потому что, вращая двухсоткилограммовым оружием, можно случайно открутить себе верхнюю половину тела.

Я прекрасно понимал, о чём она, — в конце концов, я хотел топор как раз ради инерции. Чтобы рубить панцири мимиков, мне нужно размахивать тяжёлым оружием, даже если оно неудобное.

— Рита особенная, — добавила Шаста.

— Я знаю.

— Нет, она правда особенная. Она никогда не пользуется автобалансировщиком. Не потому, что отключает, — он у неё вообще не установлен. У единственной во всём спецназе. Она особенная даже на фоне самых элитных бойцов американского отделения Объединённой армии обороны.

— Я и сам уже долгое время не пользуюсь автобалансировщиком. Хорошая, кстати, мысль — снять его. Костюм полегче станет.

— Вы считаете себя особенным?

— Конечно, нет. Мне до Риты Вратаски никогда не доплюнуть.

— Как сейчас помню, что сказала Рита во время нашей первой встречи: «Мне повезло родиться в мире, где есть война». Вы бы смогли так сказать?

Огромные чёрные глаза Шасты смотрели на меня сквозь толстые линзы предельно серьёзно. Я молча заглянул в них в ответ.

— Ой… Н-но вы не подумайте, я не боюсь Риту! Правда! Честное слово!

— Да, я знаю. Люди считают её холодной и бездушной, но это не так.

Шаста выдохнула с облегчением.

— A-а для чего вам так нужен именно топор?

— Мне не нужен именно топор — просто это единственное, чем можно заменить бесполезный сваебой. А так мне без разницы: топор, копьё или сабля. Лишь бы не приходилось выживать с оружием ближнего боя, которого хватает всего на двадцать ударов.

— Вы…

Шаста прервалась. Руки, сжимавшие гаечный ключ, слегка расслабились.

— Я что?..

— Вы удивительный человек.

— Да?

— Кажется, Рита говорила то же самое, когда попросила выточить топор.

— Сравнение с валькирией — большая честь для меня.

— Но я должна вам сказать, что им очень сложно пользоваться.

— Освою, времени вагон.

— Я всегда думала, что бронепехотинцы делятся на два типа. Одни подражают Рите, потому что ничего не понимают, вторые не подражают, потому что поняли, что никогда не станут такими же. Мне ещё не встречались люди, которые увидели ширину пропасти, но решили строить через неё мост.

Чем больше воюю, тем больше поражаюсь Рите Вратаски. На первом витке она присоединилась к нашей убогой физподготовке, заметив мой пристальный взгляд, и теперь я понимаю, что только у безмозглого новобранца могло хватить смелости посмотреть на неё. Пережив ещё несколько витков, я стал сносным бронепехотинцем и осознал, что на самом деле мне до Риты очень далеко. Не будь у меня бесконечного запаса времени, я бы даже не попытался догнать её.

Шаста изящно подпрыгнула и выхватила конверт с чипом из моей руки.