Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников

— А разве у нас было время это сделать, когда мы только и успели, благодаря вашему ишаку-альбиносу, что доскакать до пещеры и взять остальных людей? И вообще, заберите своих избалованных в доску коней и дайте нам нормальных, которые не кидаются жрать, сметая все на своем пути, как только заметят еду!

— Ты врешь, наглец! — вскочил на ноги Мансур. — Врешь, собака безродная! Вот ты, старик, — кинулся он к согбенному старику, закованному в цепи, которого под руку поддерживал мальчик, — скажи, как все было на самом деле и, клянусь Аллахом, я дарую тебе и твоему отпрыску свободу!

— Я никогда в жизни ни разу не соврал, — еле слышно произнес старик, — и сейчас не совру: все было именно так, как сказал этот юноша в черном. Кони бросились к просыпавшемуся из мешков зерну и едва не затоптали его людей. Меня самого мой внук едва успел вытащить из-под их копыт.

— У-у, гнусный старик! Признавайся, ты сговорился с ним, да? Мне назло сговорился!

— Увы, это чистейшая правда: все именно так и было, — вздохнул старик.

— Старый пускатель ветров! Не видать тебе никакой свободы — дуракам свобода не нужна! А ты… — Мансур порывисто обернулся к Махсуму. — Ты…

— Что? — спросил Махсум, разглядывая ногти на собственных пальцах и никак не реагируя на брызжущего слюной Главного сборщика налогов.

— Ты! Продашь этих рабов на рынке, сегодня же! И принесешь мне деньги, понял?

— Чего ж тут не понять? — пожал плечами Махсум. — И совсем необязательно так кричать, я не глухой.

— Пошел вон, черный щенок! Вон!!! — неистово затопал ногами Мансур. — Вскоре получишь новое задание и только попробуй и на этот раз оплошать.

— Посмотрим, — неопределенно отозвался Махсум.

— Что ты сказал?!

— Я сказал, всего вам доброго, сиятельный Мансур-ако!

— Во-он! С глаз моих долой! — Мансур в полном бессилии свалился на подушки, держась одной рукой за сердце, а другой за правый бок. — Все вон! Ох, табиба[8] ко мне… кто-нибудь… Быстрее!

Двери за спиной спешно покинувших комнату разбойников закрылись, и вопли Главного сборщика налогов стихли.

Махсум подмигнул бледному Ахмеду, все еще толком не пришедшему в себя.

— А ты говорил.

Мимо них промчался словно угорелый, придерживая рукой тюбетейку и трепеща синими атласными шароварами, слуга.

— Но я до сих пор не возьму в толк, как вам это удалось, шеф? — озадаченно спросил Ахмед, следуя к выходу за своим предводителем.

— Очень просто: всегда нужно говорить правду, только правду и ничего кроме правды. А теперь показывай, где у вас тут продают рабов. А заодно не мешало бы где-нибудь основательно подкрепиться, ты как считаешь?

— Я только «за», мой шеф! — моментально оживился Ахмед.

— А то!..

Глава 12. Все мое!

Таким образом, молодой человек в очередной раз обвел вокруг пальца влиятельного визиря Мансура, но долго ли это могло продолжаться? Сколько еще можно было безнаказанно дурачить грозного сборщика налогов, играя с огнем? На этот вопрос, конечно, трудно ответить — дураков, наделенных властью, разумеется, пруд пруди, но не все из них законченные. И Махсум, хотя и привык считать себя умнее всех и пока ему сходили с рук его неудачи и промахи, но он, разумеется, понимал — это не может продолжаться вечно, и когда-нибудь… Об этом самом «когда-нибудь» Махсум предпочитал не думать, ибо мысли его тут же становились горьки, словно измена девушки, и черны, как его одежды, а в душу нет-нет, да и закрадывался холодок страха.

— …А кому рабы, свежепойманые рабы! — надрывался Ахмед, скача по высокому деревянному помосту. — Подходи, налетай, не зевай — разбирай!

Народ толпился возле помоста, таращил глаза, о чем-то шептался, но никто не предлагал цены. Махсум стоял в сторонке, молча наблюдая за происходящим вполглаза. Сытный обед, состоявший из шурпы и трех палок шашлыка с крупными кусками мяса приятно ворочался в его желудке, и молодого предводителя разбойников тянуло в сон.

— Что, никому не нужны исправные рабы? Да не может этого быть! — не унимался Ахмед. — Ну, кто даст цену? Вот вы, уважаемый!

— Залежалый у тебя товар, — покачал головой один из богато одетых горожан, на которого указал палец Ахмеда.

— Э, зачем так говоришь! Для вас — только все самого лучшего качества.

— Где ты этого старого хрыча откопал?

— Ты неправ, уважаемый! Ох, неправ. Он хоть и неказист, но даст фору молодым, к тому же много не съест и мало поспит. Орел, а не мужчина!

— Насчет орла я что-то сильно сомневаюсь… — заартачился богач. — Выглядит эта старая развалина не очень, того и гляди, загнется.

— Э, не хочешь — не бери! Другому продам! А хочешь, молодого возьми — всего триста монет. Гарантия десять лет. Старика отдам бесплатно, в нагрузку.

— Да не хочу я твоего старика!

— Нет? Без старика дороже, уважаемый — триста пятьдесят. И гарантия меньше.

— Да ну тебя, балабол! — махнул рукой богач и собрался было уйти.

— Эй, постой! Не хочешь мальчишку с гарантией и подарком — возьми девчонку! Девчонку возьми, говорю! Смотри какие ножки, ручки, глазки, а зубки… Ай, ты чего кусаешься?! — едва успел отдернуть пальцы Ахмед.