Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников

— Знаете, почтеннейший, это вопрос не ко мне, — Махсум сложил руки на груди и выставил вперед правую ногу. — Это вы со своими подчиненными разбирайтесь.

— Я разберусь! Я сейчас во всем разберусь, гнусный плут! — Главный сборщик налогов погрозил Махсуму кулаком и надул покрывшиеся румянцем негодования щеки. — Позвать ко мне этого… как его… Гази!

— Кого? — переспросил слуга, стоявший все это время в углу комнаты в ожидании повелений своего господина.

— Гази, о ослоподобный чурбан! Белый Воин, что вчера являлся ко мне.

— Но меня вчера здесь не было, о мой повелитель! — напомнил ему слуга. — Вы меня вчера посылали в город.

— Если ты скажешь еще хоть слово, то я пошлю тебя к палачу!

— Слушаюсь! — слуга подхватился и выскочил за дверь.

— Подождем, — напыщенно произнес Мансур, поднимая пиалу. Другой слуга тут же схватил чайник и наполнил пиалу чаем.

— Подождем, — в тон ему отозвался Махсум.

Мансур недовольно покосился на него, но ничего не ответил.

Ждать пришлось не очень долго. Не успел Мансур выпить и полпиалы, как створки дверей с треском распахнулись, и на пороге комнаты в сопровождении слуги возник тот самый воин, что перегонял коней.

— Звали? — грозно спросил тот у хозяина комнаты, не растрачивая времени на пустые приличия.

— Я не звал, а приказал тебе явиться, воин!

— Неважно! Говорите быстрее, что вам опять понадобилось от Гази, — воин положил руку на рукоятку сабли.

Мансур некоторое время размышлял, стоит ли ввязываться в пререкания с этим ретивым воякой или лучше не стоит. Он прекрасно знал, что высокомерие у Белых Воинов зашкаливает, но сейчас был не совсем подходящий момент, чтобы ставить этого зарвавшегося Гази на место. Поэтому Мансур, криво улыбнувшись, спросил:

— Скажи, Гази, отвел ли ты вчера табун, как тебе приказывали, и передал ли ты его вот этому… Черному Махсуму? — поморщился он, словно отведал кислятины.

— Я исполнил все в точности, как мне было приказано! — гордо ответил Гази, скосив глаза на Махсума.

— Ну, что ты на это скажешь? — прищурился Мансур, обращаясь к молодому главарю шайки разбойников.

— Я не говорил, будто мы не получили коней. Я сказал: он нам не отдал коней по требованию.

— Гази? — Мансур опять повернулся к воину. — О чем он толкует?

— Этот черный заморыш со своим слугой преградили мне дорогу, когда я спешил доставить коней в ущелье. Он потребовал отдать ему коней сей же час — я ему отказал.

— Ты не отдал коней? — вскинул брови Мансур. — Но ведь тебе было приказано передать коней ему в руки!

— Мне было приказано передать коней ему в руки в ущелье, а я привык исполнять приказы в точности, — сухо произнес Гази.

— Э-э, я… — Мансур почесал затылок. — Я не знаю! Да и какое это имеет значение, где вы забрали коней!

— Для вас, возможно, — не согласился с ним Махсум, — а мы тащились по жаре три часа, и когда наконец пришли в ущелье, то чуть не опоздали к прибытию каравана.

— Но ведь не опоздали же! — нашелся Мансур.

— Почти опоздали, и не успели занять выгодную позицию, — выкрутился Махсум.

— Я больше не нужен? — осведомился Гази. — А то у меня завтрак стынет.

— Нет, ты можешь идти, — раздраженно дозволил Мансур — завтрак, видишь ли, у него! Он потом поговорит с их начальником, а может, и не поговорит… К чему создавать себе лишние проблемы.

Белый Воин, в очередной раз без положенного поклона, развернулся на месте и вышел вон, распихивая встречных широкими плечами.

— Хорошо, предположим этот высокомерный ишак-альбинос… — начал Мансур, но тут же осекся.

Стук каблуков в коридоре стих, затем возобновился, и в распахнутых дверях возникла статная фигура Гази. Тот смерил притихшего, сжавшегося в комок Мансура грозным взглядом и поджал нижнюю челюсть.

— Ой-ей, — только и сказал Главный сборщик налогов. — Разве я сказал ишак? Я случайно оговорился. Я хотел сказать Белый Воин. Да-да, именно доблестный Белый Воин!

Гази поиграл желваками и, не говоря ни слова, удалился доедать свой завтрак.

— Так вот, — вновь приободрился Мансур, как только гроза миновала. — Предположим, этот доблестный Белый Воин, — он вытянул шею, выглядывая в коридор — Гази видно не было, — этот несносный ишак, — Мансур вновь замер, прислушиваясь, но все было тихо, — не передал тебе коней сразу, но ты ведь успел перехватить караван! Где рабы?

— Разумеется, разбежались, — ответил Махсум, нисколько не смущаясь.

— То есть как это: разумеется? Что ты несешь, болван? — взорвался Мансур, расплескивая остатки чая на подушки.

— Я бы попросил вас, уважаемый, без оскорблений. Взять рабов помешали ваши ненормальные кони!

— Ты издеваешься надо мной? — Мансур хватил пиалой об пол, и осколки, звеня, заскакали по полу. — Это отличные кони. Самые лучшие, сильные.

— И самые избалованные, — добавил Махсум. — Они только и могут, что жрать. Вместо того чтобы дожидаться своих хозяев, они налетели всем табуном на мешки с зерном, будто их не кормили лет пять, и едва не затоптали моих людей!

— Так нужно было их сначала покормить! — топнул ногой Мансур. Ему уже порядком надоело пререкаться с этим сопляком.