Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников

Али-баба зарычал, уперся мешком в деревянный столб небольшой веранды, чтобы поправить его на спине, но столб предательски затрещал и несколько покосился. С крыши на Али-бабу посыпались солома и всякий сор.

— Ай, что ты делаешь? — не на шутку перепугалась мать, хватаясь за голову. — Ты же сейчас весь дом развалишь! О мне!..

— Дверь! Дверь откройте!

— Ага… Я сейчас… — старушка бросилась к дверям и поспешно распахнула их перед самым носом сына, которого повело вперед.

— У-ух! — Али-баба, подгоняемый тяжестью мешка, ввалился в комнату, сделал два шага и растянулся на полу. Мешок тут же навалился на него всей своей тяжестью. — Помогите! Мама! — просипел он. — Я… задыхаюсь.

— О Аллах! Сынок!

Старушка накинулась на мешок, словно разъяренная тигрица, защищающее свое чадо. Вцепившись в него сухонькими ручками, старая слабая женщина, двумя мощными рывками стащила мешок с сына, но от последнего рывка шов на боку мешка немного разошелся, и на пол выпали три золотые монеты.

— Уф-ф! — с облегчением вздохнул Али-баба, поднимаясь с пола.

— Что это? — тихо и раздельно произнесла старушка, хватаясь за сердце. От вида сверкающих монет она почувствовала внезапную слабость во всем теле и медленно опустилась на курпачу. — Где ты это взял? Ты их украл?

— Мама, ну что вы такое говорите!

— Ты стал вором, Али-баба! — закачалась она на месте запричитав. — Уй-юй, какой позор на мою седую голову! Да что же это творится!

— Мама, дайте мне сказать, — пытался оправдаться Али-баба, но мать его не слушала.

— За что мне такое наказание, а? Один сын стал барыгой и проходимцем; другой — вором! Ох-х, горе мне, горе!

— Мама, дайте же наконец сказать! — в сердцах топнул ногой Али-баба. — И совершенно ни к чему кричать на весь город.

— Да, ты прав, — вдруг спохватилась старушка. — Рассказывай, негодный, где ты взял такую прорву денег? И не вздумай мне солгать! — потрясла она указательным пальцем.

— И не собирался. А мешок мне дал дух пещеры…

— Что-о! Ты снюхался с духами? — глаза старушки округлились. — О горе мне!..

— Да погодите вы! Сколько уже можно! — надулся от обиды Али-баба. — Я как проклятый тащил этот мешок…

— Иа! — донеслось оскорбленное восклицание со двора.

— Ну, мы тащили, вместе, — быстро поправился Али-баба.

— Иа-а!

— Он тащил, — зло бросил Али-баба, — а дали-то мне! Думал, вы обрадуетесь. Но если вы недовольны своим сыном, то я его сейчас обратно отнесу, вот!

— Нет!!! — старушка бросилась вперед и вцепилась в мешок, будто его кто-то пытался у нее отнять. — Еще чего выдумал! Только скажи: ты его не украл?

— Да говорю же вам арабским языком: я ничего не крал — мне его дали!

— Вот так просто?

— Не совсем, конечно, — замялся Али-баба. — Но там, в пещере его целые горы!

Старушка немного успокоилась и, оправив платье, уселась на мешок верхом — так будет надежнее.

— И что же это за такая дивная пещера, где лежат целые горы золота? И его раздают всем оборванцам, вроде тебя?

— Ну, положим, раздают его не всем, — Али-баба, задетый за живое словами матери, немного обиделся. — Это как бы плата за то, чтобы я никому не рассказывал про пещеру.

— И где же эта пещера?

— Не скажу!

— Впрочем, какая разница, — махнула рукой старушка. — Главное, теперь мы богаты. Нужно попросить у Касыма безмен и взвесить золото.

— Нет! — тут же воспротивился Али-баба, загораживая собой дверь.

— Да что с тобой такое? — удивилась старушка, вновь опускаясь на мешок.

— Не надо нам никаких безменов! В крайнем случае я лучше возьму его на базаре.

— Не понимаю, зачем брать на базаре, когда он есть у твоего брата, — пожала плечами старушка. — Тем более, совсем бесплатно!

— Да вы в своем уме, мама? — вытаращился на нее Али-баба. — Если вы попросите безмен у Касыма, тот обязательно спросит, зачем он нам понадобился. А что вы ему скажете?

— Скажу, золото надо взвесить.

— О-о! — Али-баба звонко хлопнул себя ладонью по лбу.

— Что такое?

— Тогда с ним придется делиться!

— С чего это? Это наше золото!

— Вы, мама, похоже, плохо знаете Касыма.

— Да, — старушка, немного поразмыслив, вынуждена было согласиться с Али-бабой. — Тут ты прав, сынок. Да и зачем нам его вешать?

— Вот именно!

— Эй, где вы там? — из-за двери, задвинутой старой мудрой женщиной на внутренний засов, донесся голос Касыма. Дверь дернули за ручку. — Отворяйте, чего вы там прячетесь средь бела дня?

— Принесла же его нелегкая! — пробормотала старушка, припадая всем телом к мешку. — О Али-баба, что нам делать?

— Делать, делать, — проворчал Али-баба, судорожно соображая, как бы избавиться от навязчивого жадного братца. Ведь если тот увидит мешок, полный золота, то плакала как минимум половина. — Быстро несите пустую мошну!

— Открывайте, где вы там? — дверь уже сотрясалась под ударами кулаков Касыма.

— Быстрее же! — поторопил мать Али-баба. — Дверь долго не выдержит.

— Ох! — старушка подхватилась и унеслась в смежную комнату. Вернулась она спустя всего несколько секунд, протягивая Али-бабе старую пустую мошну мужа. — Вот, держи!

Али-баба распустил кожаную завязку, присел возле мешка и, стараясь несильно звенеть, быстро набросал в мошну золотых монет.