Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников

— Как вы… — Ахмед весь затравленно сжался, отступив на шаг. — Как вы можете так говорить, шеф? Да ведь он… он…

— Что ты там бормочешь? О, моя башка!

— Так нельзя говорить, совсем нельзя, — проблеял побледневший Ахмед. — Никак! Если он узнает, тогда… О, спаси нас Аллах!

— Ну ладно, ладно, — недовольно проворчал Махсум. До него наконец дошло, что с подобными высокопоставленными особами лучше не связываться, и даже не поминать их имена — тот же Ахмед, не задумываясь, заложит при случае, чтобы выслужиться. — Ну, погорячился немного — с кем не бывает? Просто ужасно хочется спать. Вот черт, дайте кто-нибудь воды! Нет, вина!

— Как?!. — Ахмед начал окончательно косеть. — Опять вина? Да вы что?!

— Да ты посмотри на них? — Махсум повел дрожащей с похмелья рукой. — Какие из них вояки? Сейчас опохмелимся по-быстрому и враз разберемся с твоим караваном.

— Нет!!! Никакого вина! — Ахмед бросился к Махсуму, вцепился в его рубаху костлявыми пальцами и повис на нем.

— Э-э, отстань от меня, — Махсум с трудом сбросил с себя навязчивого телохранителя. Пройдя в угол пещеры, где в изобилии были свалены кувшины с вином, он выбрал совсем небольшой, откупорил и припал к его горлышку.

Разбойники, затаив дыхание, следили за своим новым главарем. Ужас сковал их закаленные сердца. Они ожидали, что Махсум вот-вот покачнется и падет замертво — ведь если им так плохо, то какого должно стать человеку, если он еще добавит. И даже не просто добавит, а, так сказать, с горкой. Некоторых особо мнительных замутило, и они гуськом бросились к выходу. Другие, морща бородатые, обветренные, обожженные солнцем лица, отворачивались не в силах смотреть на это самоистязание, но вдруг наступила неожиданная развязка.

Махсум сделал последний глоток, потряс пустой кувшинчик, из которого в его рот упало несколько капель, отбросил в сторону сосуд — тот ударился в стену и разлетелся на крупные глиняные осколки — и утер губы тыльной стороной ладони.

— Хорошо! — причмокнул Махсум губами и обвел взглядом притихших разбойников.

— С вами все в порядке, мой шеф? — Ахмед осторожно приблизился к Махсуму и для проверки аккуратно потыкал его пальцем в плечо.

— Я здоров и полон сил, как лев!

Разбойники удивленно загомонили.

— Ну, чего ждете? Вперед, время не ждет! — призывно вскинул руку Махсум.

— А-а-а! — разбойники, которым поскорее хотелось избавиться от навалившегося на них недуга, сорвались со своих мест и накинулись на кувшины с вином, словно изголодавшийся барс на стадо серн.

— Не надо! — опять принялся причитать Ахмед, пытаясь загородить собой склад вина. — Что вы делаете, несчастные? Опомнитесь!

Но его никто не слушал. Ахмеда смели, опрокинули на пол и едва не затоптали ногами. Гремели кувшины, голосили те, кто никак не мог пробраться вперед, а те, кому повезло, хватали сразу по два-три и, пригибаясь, отбегали в сторонку, где трясущимися руками срывали пломбы и опрокидывали в себя «лекарство».

Успокоилось все только через минут двадцать, когда икающее разбойное воинство, несколько приободрившись, но изрядно кося глазами, направилось к своим лошадям. Лошади, чуя незнакомый отвратительный запах перегара, шарахались от своих хозяев, фыркали и хрипели. Разбойники, ругаясь на чем свет стоит, пытались взобраться на них, падали, поднимались и вновь заносили ноги в стремена.

Несчастный подавленный всем происходящим и мучимый головными болями Ахмед, отъехав чуть от пещеры, хмуро наблюдал за происходящим. Его конь, застоявшийся за ночь, нетерпеливо переступал с ноги на ногу и недовольно фыркал, призывая своих собратьев последовать за собой, но тем было не до того.

Свалка, казалось, никогда не закончится. Но вот все разбойники взгромоздились в седла и, пришпорив коней, устремились вон из пещеры, радостно подвывая и опасно покачиваясь в седлах из стороны в сторону. Последним из пещеры вынесся удалой Махсум.

— Ну, куда? — натянул он поводья, подскакав к ожидавшему его Ахмеду.

— Вы ничего не забыли, шеф? — поинтересовался тот, пристально вглядываясь в опухшее красное лицо предводителя.

— Да вроде нет, — попытался задуматься Махсум, но голова все еще плохо соображала. — А что такое?

— О Аллах! — воздел руки к небу Ахмед. — Пещера! Вы забыли ее закрыть!

— Ах да! — хлопнул себя кулаком по лбу Махсум, отчего едва не свалился с коня, но Ахмед услужливо поддержал его под руку.

— Сим-сим, закройся! — гаркнул во всю глотку Махсум.

Земля дрогнула, пыль поднялась облаком, и каменные челюсти горы с гулким клацаньем сомкнулись.

— Так просто? — поразился Ахмед.

— А чего мудрить-то? — хмыкнул Махсум, довольный произведенным эффектом. — В путь! Веди нас, Ахмед!

Ахмед нахмурил свои тонкие брови, ничего не ответил и вынесся вперед, указывая дорогу. За ним, гогоча, икая и вразнобой распевая песни, понеслись разбойники, неловко размахивая на скаку саблями.