Алфи и зимние чудеса

На обратном пути я зашел посмотреть, нет ли какого движения у дома Тигрицы. Нет, все тихо. Дом был погружен в темноту, но я знал, что ее семья рано ложится спать, поэтому не удивился. Я быстро заскочил на задний двор к Сильвии и увидел Конни за кухонным столом перед раскрытым компьютером. Похоже, Сильвия помогала ей с домашним заданием, а Хана сидела рядом. Все выглядело так, будто между ними воцарился мир, и мне стало интересно, как бы отреагировала Сильвия, узнав про Алексея. Но беспокойство об этом я отложил на потом.

Я вернулся домой, свернулся клубком на кровати и стал думать о Тигрице. В голове прокручивались некоторые сцены из нашей жизни. Я вспоминал, как она защищала меня с тех пор, как мы впервые встретились на Эдгар-Роуд. Из нас двоих она всегда была более агрессивной и не раз выручала меня из беды. Она ничего не боялась и казалась бесстрашной. Она дразнила меня из-за моего тщеславия и зазнайства, но и любила меня. Она ревновала меня к Снежке, и я чувствовал, что это угрожает нашей дружбе, но ее мудрость помогла нам забыть прошлые недоразумения. Именно она поддерживала меня, когда я страдал после отъезда Снежки, а потом охотно взялась помогать с воспитанием Джорджа и никогда не жаловалась. Она вообще не любила жаловаться. И когда спустя долгое время я признался ей в любви, она была счастлива, но никогда не навязывалась. Лучшей подруги коту просто не найти, и, когда я, убедившись, что меня никто не видит, выплеснул наружу свое горе, мне открылось со всей очевидностью, что я просто не представлял, как справлюсь с ее потерей. Я вечно фонтанировал идеями, но теперь понятия не имел, как жить без нее.

Глава 14

Джордж перевел растерянный взгляд с Тигрицы на меня и обратно. Потом заморгал и снова посмотрел на нас обоих.

– Я не понимаю, – сказал он. Бедный котенок и впрямь ничего не понимал.

– Мне нездоровится, Джордж, – объяснила Тигрица. – И я уже не поправлюсь. Так бывает, и скоро – вот только не знаю, когда – меня здесь больше не будет.

– А куда ты уедешь? На каникулы? – Джордж впервые сталкивался с потерей близкого, и, боже мой, чего бы я только не отдал, чтобы избавить его от этого.

– Нет. Хотя можно и так сказать… Я уеду далеко, и ты не сможешь меня видеть, но я всегда буду наблюдать за тобой.

– Вот уж совсем непонятно, – с недоумением произнес Джордж. – Если ты будешь так далеко, как же ты сможешь наблюдать за мной?

– Ну, я вроде как буду на небе, поэтому смогу видеть тебя, но ты меня не увидишь. – Мне показалось, что Тигрица не очень хорошо справляется с задачей. Она еще больше запутывала беднягу. Не вполне уверенный в том, что смогу сделать это лучше, я все-таки решил попробовать.

– Тигрица имеет в виду, Джордж, что иногда люди или кошки должны покинуть эту землю, но они навсегда остаются в наших сердцах, поэтому на самом деле никогда не покидают нас.

Он снова захлопал глазами, глядя на нас.

– Значит, тебя не будет здесь, в этом доме, на этой дороге? – спросил он Тигрицу.

– Да.

– И я больше никогда тебя не увижу?

– Нет.

– Но мы не знаем точно, когда это случится? – спросил Джордж. Он выглядел спокойным, хотя я по-прежнему сомневался в том, что он понимает, в чем дело. Наверное, потрясение было слишком велико.

– Нет, не знаем, – сказал я. – Но нам сказали, что это случится довольно скоро.

– До Рождества? – спросил Джордж. Я даже не задумывался о том, что близится Рождество. Станет ли это Рождество последним для Тигрицы, и вообще дотянет ли она до Рождества? Эта мысль была невыносима.

– Честное слово, не знаю, Джордж, но я не смогу часто выходить на улицу, так что ты сам приходи ко мне. Я почти уверена, что моя семья не станет возражать. Но даже если они будут против, все равно приходи, потому что я хочу тебя видеть.

– Я тоже хочу тебя видеть, мама Тигрица, и обещаю, что приду, пусть даже они будут ругаться. Но, пожалуйста, постарайся быть здесь на Рождество. Я не хочу, чтобы Рождество прошло без тебя.

– Я тоже не хочу, любовь моя, – сказала Тигрица, и я видел, что она готова расплакаться. По-кошачьи, разумеется.

Джордж, казалось, принял это, и я вздохнул с облегчением. Он вел себя по-взрослому. Я, похоже, его недооценивал.

– Не возражаешь, если я пойду? Мне нужно подумать, – сказал он.

– Конечно, но ты ведь зайдешь ко мне попозже? – Тигрица ткнулась в него носом.

– Обязательно, мама Тигрица.

Когда Джордж ушел, мы решили, что мне следует пойти и рассказать другим соседским кошкам о сложившейся ситуации. Тигрица не думала, что сама справится с этим. Мало того, что она чувствовала слабость, так еще и объяснение с Джорджем выбило ее из колеи.

– Я не уверена, что он понял, – сказала она. Тигрица была встревожена и очень устала. Болезнь уже изменила ее почти до неузнаваемости. Она высохла, и видно было, что она борется из последних сил. Я знал, что ее мучают боли, но она все равно не жаловалась.

– Нет, но мы поможем ему. И, знаешь… ему нужно время, чтобы все это переварить. – Я мог бы добавить, что и мне нужно время, потому что я тоже до сих пор не мог осознать всю глубину трагедии.