Рано утром
Императрица записала в дневнике: «Корн[илов] объявил, что мы находимся взаперти… С этого момента присутствующие [во дворце] считаются изолированными, не должны видеться ни с кем посторонним».
Камердинер императрицы вспоминал: «Корнилов сказал императрице, что на него возложена тяжелая обязанность объявить об аресте, и просил Государыню быть спокойной: ничего не только опасного, но даже особых стеснений арест за собой повлечь не может. Корнилов попросил разрешения представить Государыне сопровождавших его офицеров. Выйдя от императрицы, он объявил, что все окружающие царскую семью могут по собственной воле при ней остаться. Кто же не хочет, волен уйти. На принятие решения им было дано два дня, после которых для остающихся вместе с царской семьей наступал арест».[669]
Только после встречи с Корниловым императрица сообщила дочерям об отречении их отца; цесаревичу об этом, по просьбе Александры Федоровны, сообщил П. Жильяр.
Императрица Александра Федоровна приказала Сводному полку и казакам 2-й Кубанской и 3-й Терской сотен сдать посты. Сдача постов произошла в 16 часов. Мемуарист упоминает, что перед сдачей постов Сводный полк и Конвой построились, к ним вышла Александра Федоровна, и «в кратком напутствии Государыня поблагодарила нас за службу и сказала, что всегда рада будет принять нас у себя в Англии. Вынесли полковое знамя и сменили часовых. Наша служба во дворце завершилась».[670] П. Жильяр вспоминал: «В 4 часа двери дворца запираются. Мы в заключении! Сводно-гвардейский полк заменен одним из полков царскосельского гарнизона, и солдаты стоят на часах уже не для того, чтобы нас охранять, а с тем, чтобы нас караулить».[671]
После сдачи постов Сводный полк немедленно отправили в Петроград. Затем перебросили в г. Рогачев (близ Ставки) и там расформировали. Офицеры полка в память о совместной службе заказали стальные кольца, обвитые двумя золотыми нитями. Охрану Александровского дворца принял один из запасных стрелковых батальонов.
А.А. Вырубова с императрицей наблюдали за этой «прогулкой» из окна левого флигеля: «Я никогда не забуду того, что увидела, когда мы обе, прижавшись друг к другу, в горе и смущении выглянули в окно. Мы были готовы сгореть от стыда за нашу бедную родину. В саду, около самого дворца, стоял царь всея Руси и с ним преданный друг его, князь Долгоруков. Их окружало 6 солдат, вернее, 6 вооруженных хулиганов, которые все время толкали Государя то кулаками, то прикладами, как будто он был какой-то преступник, прикрикивая:
“Туда нельзя ходить, господин полковник, вернитесь, когда Вам говорят!” Государь совершенно спокойно на них посмотрел и вернулся во дворец».
Камердинер императрицы А.А. Волков вспоминал о событиях этого дня: «Около 10 часов утра собрались во дворе и нестройно встали в вестибюле какие-то офицеры. Дежурный по караулу офицер вышел наружу. Через некоторое время от железнодорожного павильона подъехал автомобиль Государя. Ворота были закрыты, и дежурный офицер крикнул: “Открыть ворота бывшему царю”. Ворота открылись, автомобиль подъехал ко дворцу. Из автомобиля вышли Государь и князь Долгоруков (генерал-адъютант Свиты).
Когда Государь проходил мимо собравшихся в вестибюле офицеров, никто его не приветствовал. Первый сделал это Государь. Только тогда все отдали ему привет.
Государь прошел к императрице. Свидание не было печальным. Как у Государя, так и императрицы на лице была радостная улыбка. Они поцеловались и тотчас же пошли наверх к детям».