Альберт Эйнштейн. Во времени и пространстве

В частности, физики предложили после окончательных испытаний провести публичную демонстрацию нового оружия в присутствии представителей союзных держав и нейтральных государств, затем они опубликуют от своего имени или от имени правительства краткое коммюнике с изложением сути открытия. И если к тому времени война еще не будет закончена, то тогда правительство США обратиться к правительствам Германии и Японии с требованием капитуляции. В случае отказа немцы и японцы будут оповещены о предстоящей бомбардировке с указанием ее места и времени. Противнику нужно будет предоставить время для эвакуации людей и скота.

– Шесть лет назад мы просили вас повлиять на президента с целью ускорить работы по созданию бомбы, – продолжил Сциллард. – А теперь я хочу, чтобы вы подписали наш меморандум Трумэну с просьбой воздержаться от поспешных действий. Вы согласны, мэтр? – Он протянул лист бумаги и авторучку.

Эйнштейн быстро пробежал текст и, не раздумывая, поставил свою подпись.

(Ученые так и не узнали, что новый президент США Трумэн не удосужился прочитать их послание. Конверт остался нераспечатанным на его рабочем столе.)

Перед отъездом Сциллард попросил разрешения повидаться с госпожой Коненковой. Когда Марго вошла в кабинет Эйнштейна, Лео вскочил, подбежал к ней и осыпал ее руки поцелуями: «Спасибо вам, спасибо». Потом быстро распрощался и укатил.

– Что случилось? – Эйнштейн был заинтригован.

– Да так, ерунда, – беспечно отмахнулась Маргарита. – Его брат Карл был у нас, в России, сидел в тюрьме. Ну, я ему немножко помогла.

– Его освободили?

– Не совсем. Просто перевели на другой режим. Он теперь работает по специальности в конструкторском бюро.

– У тебя такие богатые возможности, Марго?

– Не у меня, Аль, а у моих друзей.

– Лео – хороший парень, – задумчиво проговорил Эйнштейн. – Еще в Берлине он был моим студентом, и весьма прилежным. Не то, что я. А какая у него была блестящая докторская диссертация!.. Хотя вообще-то он прирожденный изобретатель. Мы с ним понапридумывали столько интересных штук – и холодильники, и рефрижераторы. Но, к сожалению, он невезучий, бедолага…

– А мы с вами везучие, Альбертль, как вы считаете?

– Конечно!

Однажды в разговоре с Маргаритой Лео как-то пожаловался, что его брат Карл, инженер, давно уехал в Москву, работал в каком-то конструкторском бюро, а потом внезапно пропал. И с тех пор от него нет никаких вестей. Маргарита рассказала о проблеме Сцилардов кураторам, а дальше – по цепочке – информация ушла в Союз. Спустя некоторое время в нью-йоркскую резидентуру из центра поступило сообщение: приговоренный Карл Сцилард из тюрьмы строгого содержания переведен в ЦКБ-29 авиаконструктора Андрея Туполева – т. н. «шарагу», тоже заведение тюремного типа, но с «правилами внутреннего распорядка» полиберальнее. Хотя и там, конечно, каждый пункт начинался со слов «запрещается», «не допускается», «возбраняется» и т. п.

Карл Сцилард оказался крайне полезным «врагом народа» – «наживкой» для брата Лео, на которую последнего можно было бы подловить. А он особо и не сопротивлялся…

* * *

– Знаешь, Марго, в отрочестве я был изрядным шалопаем. – Эйнштейн лежал рядом с Воронцовой, и его пальцы неспешно перебегали с обнаженной груди на ее теплый, упругий животик никогда не рожавшей женщины, потом руки возвращались к нежным плечам, а губы ласкали хрупкую ключицу.

– Я иногда ненавидел мать за то, что она заставляла меня учиться игре на скрипке. Я вообще терпеть не мог делать все, что нужно было делать по принуждению. Ты меня понимаешь?

– Конечно, любимый.

– Знаешь, я никому никогда не рассказывал. Говорю только тебе. Однажды даже чуть не ударил домашнюю учительницу своим стульчиком. До сих пор стыдно.

– А кто были твои родители?

– Мама была дочерью богатого штутгартского торговца кукурузой. Отец – Герман Эйнштейн называл себя коммерсантом. Но, я думаю, с коммерцией у него не очень ладилось. Сперва был совладельцем маленькой мастерской по производству перьевой набивки для матрасов. Потом в Мюнхене он с братом Якобом создали небольшую фирму по изготовлению электрооборудования. Даже занимались поставкой электрического освещения для знаменитого фестиваля Октоберфест, слышала о таком?

– Нет.

– Ну да. Но вскоре они прогорели. И тогда отец с мамой уехали в Павию, это городок под Миланом… Только и там у него ничего толком не вышло… В общем, еле сводили концы с концами.

После прогулки по фруктовому саду они долго сидели в беседке, болтая как бы ни о чем. Эйнштейн вспомнил о письме одной девочки, которая жаловалась ему, что ей с трудом дается математика и приходится заниматься намного больше других, чтобы не отставать от одноклассников. Она просила совета.

– И что же ты посоветовал бедной девочке? – спросила Маргарита.

– А что я мог ей посоветовать? – усмехнулся Эйнштейн. – Я ей посоветовал не огорчаться. И заверил, что мои трудности еще больше, чем ее.

– Умница, – улыбнулась Маргарита и попыталась пригладить взъерошенные волосы Альберта.