Акула в черном небе

Как выглядит этот человек? Какие жуткие секреты скрываются в черном кульке?

Я уже второй, третий, а может, и четвертый раз встречаю его в одно и то же время, в одном и том же месте. Впрочем, как и все другие составляющие моей теперешней жизни. В этом сгустке бесконечности, в этом бесцветном, одном и том же, рабочем дне.

Но теперь я решил схватить эту безликую фигуру, схватить, чтобы заглянуть ей прямо в лицо. Или раскрыть кулек в коляске, чтобы убедиться – то ли там, что я думаю. Разорвать кольцо и в этом моменте, как я уже делал с Дедом Морозом.

Но стоило мне приблизиться к бомжу, как шум машины неожиданно стал гораздо громче. Я почувствовал слабость в теле, ноги мои подкосились и, не успел я протянуть к нему руки, как рухнул на тротуар. Надтреснутая реальность рассыпалась на тысячи осколков, все вокруг меня завертелось в невообразимом круговороте света и тени. Я слышал рев автомобиля, оглушительный скрежет металла, словно прорезающий мозг насквозь, и истошные вопли.

Я очнулся и увидел вокруг мрачные кирпичные «хрущевки», а также девяти и шестнадцатиэтажки с холодными отсыревшими стенами. Здания до омерзения знакомые, мимо которых я прохожу по два раза в день.

Я обескураженный лежал посреди тротуара и хотел было подняться, но в ужасе замер. Поскольку увидел, что лежал в луже крови. Кровь была на куртке и на штанах, на асфальте и кровь была на руках! Все руки были выпачканы в крови, но я не видел раны и не чувствовал боли. Голова у меня закружилась и я ощутил прилив тошноты. Но приступ погасили жуткие мысли, словно кубло червей, копошащееся в мозгу.

Возле меня проходили люди. Не толпа, но человек десять за то время, пока я лежал, прошло. И не один из них не обратил внимания, будто меня здесь и не было. Они шли обычным шагом, даже не ускорялись и, казалось, специально игнорируют мое существование в этом мире. Высокие тени, закутанные в темные одеяния, проносились рядом, словно призраки, и между нами была стена.

С отчаянным стоном я вскочил на ноги и уставился на свои ладони, с которых капала кровь. По немому подсознательному зову я обернулся и увидел вдалеке бомжа с коляской. Он стоял на месте и смотрел прямо на меня. Но с такого расстояния я не мог разглядеть его лица, а видел лишь смазанное пятно.

Я развернулся и бросился бежать. Скорее, к маршрутке. И пока бежал, кроме топота своих ног и прерывистого дыхания, я слышал шум автомобиля. Машина преследовала меня.

Путь показался мне необычайно длинным, несмотря на то, что я с самого начала видел вдали точку финиша – подземный переход.

Спотыкаясь, я сбежал по ступенькам и, расталкивая прохожих – эту глухую толпу – помчался по переходу. Шум машины настиг меня и здесь. Но, когда я выбежал наверх, то обнаружил, что нахожусь посреди тротуара недалеко от работы, еще до того места, где обычно встречал бомжа с коляской. Я оглянулся, перехода сзади не было.

Не отдавая отчета в своих действиях, я побежал вперед. Просто вперед, по той же дороге к маршрутке. Пульс гулко отдавался в висках, во рту был привкус крови. Шум автомобиля нарастал, к нему прибавился металлический скрежет, который звучал сравнительно тихо и как-то утробно, словно прорывался из глубин сознания.

Неожиданно я увидел возле себя безлицую фигуру бомжа с коляской. Он так же неспешно шел. Я пробежал мимо, меня чуть не поглотили шум и скрежет, усилившиеся до своего апогея. Я ускорился и, домчав до перехода, еле удержался за перила, чтобы не скатиться с лестницы. Но, когда из полумрака подземелья я выскочил на улицу, то увидел, что нахожусь на том же месте.

Я опять бежал, рвал свое изнемогающее тело через холодный воздух, но ритуал повторился снова. Это была центрифуга, полая внутри серая сфера, из которой не было выхода. И, когда я в третий, а может, и в четвертый раз, выбегая из перехода, обнаружил себя на прежнем месте, мне показалось, что я сейчас повалюсь с ног и больше никогда не поднимусь… Но я побежал дальше.

Пробежав мимо бомжа с коляской, я замедлился и оглянулся. Он стоял и, обернувшись, смотрел мне вслед.

Вдруг он возник прямо передо мной. Я застыл. Правая сторона его лица была в порядке, но левая – от носа и до затылка – полностью разодранная и кровоточащая, словно его терли лицом об асфальт. Бомж пристально смотрел на меня. Тут он схватил и разорвал черный пакет, открыв моему взору кровавое месиво. И он заорал:

– Посмотри, что ты наделал!

Я рухнул на тротуар с диким исступленным воплем. Потому что я знал, с самого первого раза, как увидел этого бомжа, знал, что будет в черном кульке. Знал, что в этом кровавом месиве лежит труп ребенка.

Я был в холодном темном помещении и метался в агонии. Бился головой о каменный пол, о грубые стены. Вокруг оглушительно гремел и лязгал металл. Доносился рев мотора и надсадные крики.

Неожиданно я обнаружил себя, сидящим на стуле со связанными сзади руками. Передо мной был бомж с окровавленным лицом.

– Ах ты ублюдок! – орал он истерическим голосом и метался из стороны в сторону. – Ты убил моего ребенка! Я тебя уничтожу, испепелю!

Из его рта брызгала слюна вперемешку с кровью.