Актер. Часть 2

Впрочем, с «шестеркой» он еще встретится, но уже при других обстоятельствах. А пока Славка страстно, как делал все, втягивался в эту новую жизнь, полную азарта, соблазнов, игр с человеческой психологий, наивно считал себя Робином Гудом (женщин и слабых не обижать!) и при этом жил на достаточно широкую ногу. Затем в попытке расширить свой «бизнес» он умудрится создать на дому подпольную мастерскую, и денег станет намного больше, чем он рассчитывал. Словно замаливая будущие грехи, Славка начнет кое-что отчислять на благотворительность. После начнутся загулы, романы, прогулы, Художественный институт будет позабыт-позаброшен, и когда-то перспективного студента отчислят.

Жалел ли он об этом? Да, он жалел. Но в свои двадцать четыре, будучи сам себе предоставлен и сам зарабатывая на свой хлеб с маслом, он успел осознать и другую вещь: в этой стране творчество не принесёт пусть талантливым, но безвестным художникам денег.

А потом ему позвонят, под предлогом встречи с очередным «купцом» выманят его из дома, сунут в машину и, предварительно набив ему морду, чтобы не выступал, отвезут в один заброшенный дом в Подмосковье, где человек, представившийся ему, как Апостол, покажет ему видеозапись со всей ретроспективой его «художеств».

— Поговорим? — спокойно предложит Апостол.

Славка прислушался к его речи. В ней ясно присутствовал характерный акцент. «Кто он? Англичанин, американец? Да к черту, какая мне разница?»

— А можно мне помощь зала? — схамил Родионов.

— Нет. Но могу предложить тебе два варианта развития нашего диалога, — сухо усмехнулся Апостол. — Вариант первый: ты выслушиваешь все, что я тебе скажу, говоришь мне «нет», и мы с тобой расстаемся.

— И я сяду в тюрьму? На здоровье!

Славка всегда работал один и знал, что поэтому срок ему выпишут небольшой. Жаль, конечно, что это в любом случае ударит по репутации его ныне покойных родителей, но он прекрасно отдавал себе отчет, на что шел, проворачивая свои аферы.

— Нет, милый мальчик. — Посмотрев, как Славка сплевывает на пол кровь, Апостол кивнул подельникам («Развяжите ему руки»), после чего вытащил из кармана и протянул Славке чистый платок. — В тюрьму ты не сядешь — неинтересно. В случае твоего «нет» мы просто передадим тебя твоим покупателям. Не знаю, думал ли ты, что среди них мог оказаться тот, кто завязан с криминальными авторитетами. Но можешь поверить мне на слово, что твоя встреча с этими людьми закончится для тебя не банальной отсидкой в тюрьме, а тем, что тебя разберут на органы. Причем, буквально и живьем. Например... — и Апостол вручил ему пачку снимков.

Цветные, яркие, хорошо отпечатанные. С подробнейшей хронологией минут. Перебирая фотографии, Славка сглотнул, ощущая, как холод начинает охватывать кончики пальцев на ногах, а на затылке, под волосами, выступает испарина. Трусом он никогда не был, но физическую боль ненавидел. Ему и в шестнадцать хватило воспоминаний, как, сгорая от рака, умирал в мучениях его отец. Его черную от метастазов мочу Славка запомнил на всю жизнь. Но то, что Родионов видел на снимках, вообще не укладывалось в голове у любого нормального человека.

Это была хронология поминутного расчленения еще ЖИВОГО мужчины, в искаженных чертах которого Славка безошибочным взглядом художника опознал одного из своих покупателей. Это была «шестерка», работавшая на ОПГ Чудотворца.

Об этом Родионов никогда не узнает. А тогда, содрогнувшись, Славка бросил фотографии на стоявший рядом с ним ящик:

— Какой... второй вариант?

— Самый надежный и самый спокойный. Причем, в первую очередь для тебя. Ты говоришь мне «да» и с этого дня начинаешь работать на нас. Прикрытие и защиту я тебе обещаю. Но хочу сразу предупредить, что тебе придется потерять свое имя. Квартиру тоже придется продать, потом, возможно, изменить свою внешность. Ты должен исчезнуть для всех, с кем когда-то общался и кто тебя знал. Но зато ты станешь нашей безымянной звездой, которой мы — я надеюсь на это — будем очень гордиться.

Самое страшное, что в этом ровном меланхоличном голосе даже иронии не было.

— Я никого не буду убивать, — предупредил Родионов.

— А кто тебя просит об этом? — Апостол пожал плечами. — Все, что нам нужно, это твой дар рассчитывать психологию ограбления.

— Какую еще... психологию? — Славка подавленно посмотрел на него, пытаясь изгнать из памяти то, что увидел на снимках.

В этот момент он с беспощадной ясностью осознал, что морально уже готов сказать «да» Апостолу, потому что трус он или не трус, но подобных истязаний не выдержит.

— Сейчас расскажу, — Апостол кивнул, наклонившись, забрал с деревянного ящика снимки. Затем придвинул ящик к себе и сел. — Значит, так...