Аконит

Кора повернулась к Гилу. Тот чуть напрягся, но в его взгляде ответ считывался прекрасно. Конечно, он не отпустит ее.

Может, оно и к лучшему. Страшно вверять себя тому, кто похитил Эмму и отрезал ей палец. Это даже звучит ужасно.

Из кабинета отца мама и Сандра забрали Кору почти насильно. Утро медленно перетекало в душный день, а решения не было. И полицейские, оставшиеся в поместье, напоминали своим видом о том, что происходит что-то плохое.

Кора укуталась в шаль. Холод то и дело разливался по телу, сдавливая легкие и сжимая сердце. То был страх. Он никуда не исчез, он стал верным спутником с того момента, как выяснилось, что Эмма пропала. Нет, не так. Эмму похитили.

– Куда ты? – мама отвлеклась от вышивки, неодобрительно глядя на дочь, подошедшую к двери.

– Выберу себе книгу в библиотеке и вернусь. Дай мне хотя бы двадцать интеров побыть одной.

Кора вышла в коридор. В библиотеку она шла не столько ради книги, сколько ради призрачной возможности подслушать новости. Однако новости настигли даже скорее, чем думалось. Двое констеблей негромко переговаривались:

– …еще один. Не знаю, что господа хотят изобрести, но пусть решают быстрее, а то и правда девчонку по частям соберем.

– Да, жалко. Говорят, молодая еще… А без трех пальцев уже. Натерпелась бедняжка, а тот зверюга еще может успеть чего…

– Сплюнь.

Кора задрожала. Без трех? Речь шла про один палец. Про один! Неужели за пару сегмов Эмму лишили еще двух?

Воздуха будто не хватало, в горле встал ком, а слезы вновь полились по щекам. Что же делать? Он убьет Эмму! Но что хуже, он уже пытает ее, отрезая пальцы…

– Мисс? – Констебль остановил Кору на выходе. – Не велено…

– Мне нужно подышать, я близка к обмороку, – почти не соврала она. Воздух действительно с трудом проходил к легким, и перед глазами уже плясали пятна. – Пустите!

Кора вырвалась и выскочила наружу, жадно вдыхая. Если ни отец, ни дядя, ни Гил не готовы рисковать ею, она сама рискнет. Коснувшись рубиновой сережки, она подумала, что Гил в любом случае сумеет ее найти. Она просто сделает то, на что не решились остальные. А они просто сделают то, что должны были – поймают преступника на живца!

Когда лорду доложат, что дочь улизнула? Скоро, если уже не побежали. Нужно торопиться!

Подобрав юбки платья, Кора помчалась по скрипящей гравием дорожке к большим воротам. Лишь бы успеть, лишь бы клюнули на наживку!

Беспокойство было лишним. Стоило оказаться за воротами, как перед Корой появился человек. Он не выпрыгнул откуда-то, не подошел сзади, не подскочил, а именно появился. На полголовы ниже Гила, но с такими же белесыми волосами и сияющими глазами на узком лице. Разве что глаза незнакомца отдавали не пурпуром, а зеленью.

– Надо же, пташка сама прилетела! – воскликнул преступник. Уголки его губ подрагивали, будто он не мог решить, опустить их в печали или поднять в улыбке.

– Где Эмма? – дрогнувший голос выдал волнение Коры, но она смотрела прямо в светящиеся зрачки.

Внутри все пульсировало болезненно быстро, и мысли сплетались в молитву: «Пусть Эмма найдется, пусть с ней все будет хорошо, пусть она спасется».

– О, конечно… Я просто думал, что ты привела друзей, а ты одна… Даже обидно… – незнакомец надул губы, как ребенок. А затем лицо его переменилось, исказилось в зверином оскале. – Ну ничего, мы отлично развлечемся!

Он сжал запястье Коры, рванул ее на себя. Вскрикнув, она ударилась лбом о его грудь, а когда отстранилась, поняла, что они уже не у ворот в поместье, а в каком-то пустом мрачном помещении с деревянными стенами. На земляном полу были разбросаны клочки сена и осколки стекол от выбитых окон. Пахло пылью и затхлостью, а еще кровью.

Эмма лежала на полу, свернувшись калачиком, и баюкала руку, обмотанную тряпкой. Она будто не видела Кору, хотя глаза ее были широко распахнуты. Ее юбка была разодрана, на внутренней стороне бедер запеклась кровь. И что-то странное было в ее позе… Ноги лежали совсем не так, как могли бы лежать у человека…

– Пришлось сломать ее прекрасные ножки, чтобы не сбежала, – шепнул незнакомец, заметив, куда смотрит его новая пленница.

– Эмма! Эмма! Все будет хорошо, я здесь, – Кора упала рядом с ней на колени и бережно гладя по голове.

– Ты? Зачем ты… – слова утонули во всхлипах, Эмма уткнулась носом в ладонь Коры и застонала от боли.

Сердце разрывалось от сострадания, от страха за несчастную. Но даже так все яснее становилось, кем был незнакомец.

– Ублюдок! – выкрикнула зло Кора, глотая слезы. – Ты ответишь за это! И за то, что убил Лотти!

– Зови меня Дурман, пташка, – ухмыльнулся преступник. – А Лотти… О, Лотти! – Дурман мечтательно закатил глаза. – Она так вопила и вырывалась, а как хрипела, когда я душил ее! Это так возбуждает… О, прости, Эм, ты же знаешь, тебя я люблю больше! Твои страдания мне куда слаще и милее! – издевательски пропел он.

– Прости, прости, – зашептала вдруг Эмма, – это я виновата, я…

– Тише, милая, тише. Все будет хорошо, – повторяла Кора, касаясь лбом лба Эммы и продолжая гладить ее, чтобы хоть немного успокоить.

– Н-нет… Это я…