Аккадская формула

В это время в комнату вошла Брунхильд.

– Вы нашли ключ, позвольте осведомиться? – спросил Альфред.

– Нет, – ответила вдова, – не нашла, он куда-то запропастился…

– Понятно. Маркус, скажите, как вы полагаете, разрешено ли нам будет вскрыть этот ларец, не прибегая к помощи ключа?

– Ну, это собственность семьи фон Кляйне… Если мадам фон Кляйне не против, то – да.

– Мадам, вы не против? – осведомился Альфред.

– Нет… я вообще не знаю, что там, и никогда прежде этот сундук не видела…

– Вот мы и посмотрим вместе, – заверил ее Альфред, – Так что? Я открываю?

– Ну, конечно, если сможете… – ответила Брунхильд.

Альфред достал из саквояжа, стоявшего на полу, черный чехол, тесненной кожи с набором отмычек. Поковыряв в замке с минуту, он чем-то щелкнул и крышка распахнулась.

– Так… вот и завещание… – Альфред достал бумагу и передал ее Маркусу. – Узнаете, мой друг, этот документ?

– Да, как будто… – он пробежал глазами завещание. – Да, это оно. Там есть еще что-то?

– Есть, – Альфред достал довольно плотный конверт и протянул его Маркусу. – Будьте так добры, Маркус, прочтите нам, что написано в завещании господина фон Кляйне?

– Прямо теперь? – удивился Маркус.

– Да, а почему нет?– удивился Альфред.

– Хорошо… – сказал Маркус тихо и надел очки.– Завещание… Настоящим повелеваю…Так… все переходит к моей жене Брунхильд, сто пятьдесят талеров – Ирен Варт, прислуге, так.. распоряжения относительно попечительского фонда, ходатайство о назначении бургомистром Луиджи Феррано, вот и все, пожалуй…

– А что в конверте? – спросил Альфред.

– Тут, – Маркус показал конверт всем присутствующим, – написано: «Вскрыть Маркусу Де Ниро лично и конфиденциально, без присутствия третьих лиц». Надеюсь, вы не против, если я вскрою его дома?

– Не против. Воля усопшего – закон. А мы пока что продолжим. Магия, магия… кругом одна магия в этом городе! Такого я, пожалуй, не видел даже в Толедо! Думал, что хоть вы, мадам, чисты перед законом, но, увы, я сильно ошибался…

Маркус посмотрел на Альфреда вопросительно и даже немного враждебно.

– Итак, мадам фон Кляйне, как видите, теперь у нас есть все основания подозревать вас в организации убийства мужа с целью получения наследства, а также ряда других людей, включая Манфреда Шварцшильда…

– Простите, но, насколько я помню, Манфреда как раз убили вы, или я что-то путаю?

– Технически – да, его убили мы, но подселили дибука в него вы. Он был бы жив, не овладей вы его телом и сознанием, а мы лишь действовали в рамках необходимой самообороны, думаю, что любой суд с этим согласится. Вы, разумеется, действовали не в одиночку, вам помогала ваша прислуга Ирен Варт, но она, видимо, стала не нужна, а знала она много, и вы решили убить и ее, не так ли?

– Что за вздор! Не понимаю, причем тут я? Допустим, Ирен всем этим занималась, но я ничего об этом не знала! Хотя, догадывалась, конечно. Из чего следует, что я была с ней в сговоре?

– Это как раз очень просто доказать. Дело в том, что манипуляции с дибуками требуют парной магии. Это, конечно, не то же самое, что магия…хм… соития, ибо просто подразумевает участие двух людей любого пола. Один, как правило, подсаживает дибука, и называется в этой магии «дорифорием», а другой затем уже управляет одержимым, и называется «возничим».47 Дорифорий и возничий – это всегда разные люди. Да зачем же я вам все это рассказываю? Вы в этом искушены куда более моего, не так ли? Поскольку ваш муж, как соучастник исключается, а других людей в доме практически не бывало, то остаетесь только вы…– Альфред развел руками.

– Да, но Ирен могла заниматься своей магией где угодно и с кем угодно! Я ведь не держала ее на цепи. Она довольно часто отлучалась.

– Верно! Это вы точно заметили, и я бы никогда не смог ничего доказать, не пусти вы меня осмотреть тело! А пустили вы меня лишь для того, чтобы заручиться нужным, глупым и послушным свидетелем. И Маркус в этом смысле вас тоже устраивал, поскольку вы прекрасно знали, что он влюблен в вас!

Маркус подскочил, как ошпаренный.

– Не волнуйтесь, мой друг, в моих словах нет ничего дурного. Вы ведь к тому же очень старательно скрывали свои чувства, и я бы никогда не сказал того, что говорю сейчас, если бы не слишком серьезные обстоятельства, увы. Прошу вас, сядьте, и дослушайте до конца.

Маркус сел, но все еще довольно злобно пыхтел, и метал из-под бровей сердитые взгляды.