Аккадская формула

Ирен встретила меня, как ни в чем не бывало, и лишь однажды спросила, все ли подействовало, как надо? Более, мы не говорили о моем ночном приключении, и вообще ни о чем таком, что не касалось бы рукоделия или грамматики французского языка, коей Ирен меня обучала. Наконец, я не выдержала и спросила прямо, может ли ее мазь подействовать вторично, или же она действует только один раз? Ирен лишь пожала плечами и сказала, что мазь может действовать много раз, и если я пожелаю снова встретиться с Фридрихом, я должна лишь ей намекнуть. Перед тем, как устроить мне новое свидание, Ирен принесла мне другую мазь, и сказала, что невинность мне всякий раз восстанавливать незачем, мы это сделаем непосредственно перед замужеством, а пока, мне нужна лишь мазь из растений Луны, предохраняющих от беременности. Так я встречалась с Фридрихом несколько раз, до тех пока он не получил приказ убыть в полк, расквартированный где-то у Черных гор. Ирен дала нам встретиться на прощанье еще разок, а затем сказала, что, пришло время подумать и о моем браке. Я не была готова, и лишь спросила, кого она прочит мне в женихи, и когда этот некто навестит нас?

Ирен попросила не торопить ее, и заверила, что я все узнаю в скорости, а пока что она хочет меня посвятить в одну тайну. Это была действительно очень важная и страшная тайна, касающаяся ее жизни. Не скрою, ее рассказ совершенно ошеломил меня. Начну с того, что настоящее ее имя было вовсе не Ирен Варт, а Элизабет Брейтенштайн. Года за два до того, как Ирен – я далее буду называть ее этим именем, поскольку уже привыкла – стала служить у нас, она чудом сбежала из Имперской тюрьмы, расположенной где-то на севере, соблазнив стражника, и после какое-то время скрывалась, странствуя по свету. Она была приговорена к пожизненному сроку по обвинению в колдовстве и убийстве, при помощи такового. Я ей поверила, поскольку, не было никакого смысла лгать о себе, приписывая настолько страшные вещи. Я поклялась ее не выдавать, и с тех пор мы стали партнерами. Ирен учила меня понемногу, и уже не только и не столько французскому языку, сколько, как вы, верно, догадались – магии и некоторым другим подобным наукам и искусствам. Я была очарована, передо мной открылся удивительный мир, а моя жизнь, наконец, приобрела смысл. Например, Ирен знала, как проходить в миры неприкаянных духов и извлекать их оттуда. Я тоже понемногу научилась этому искусству, и у меня даже стало получаться, но до мастерства Ирен мне, конечно, было еще очень далеко. Однако у нас была и большая проблема. Дело в том, что в семи случаях из десяти, тот, в кого был препровожден одержатель, то есть дух, извлеченный из другого мира, умирал, причем, довольно мучительно. Это делало все наши усилия не только бесполезными, но и весьма опасными. Рано или поздно всеми этими смертями должна была бы заинтересоваться как полиция, так и ваше Министерство.

– Понятно. И каков был смысл в этой подсадке одержателя? Что вы хотели получить в результате?– спросил Альфред.

– Смысл простой – власть. Ирен ею просто бредила, воображала, будто может стать королевой армии одержимых, и те пойдут за ней куда угодно, хоть бы и на смерть. Меня власть как таковая не привлекала. Мне нравилось появляться в разных местах в чужом теле, видеть чужими глазами, проникать в чужие тайны, причем порой самые сокровенные.

– Сколько духов подсадили вы лично? – спросил Альфред.

– Не много. Одного из них – Манфреду, но я расскажу об этом чуть позже. Итак, у нас были удачные случаи, как, например, с тем же Манфредом, но чаще все это заканчивалось смертью, как, например, с моим мужем. Да, признаться, я уже тогда стала подозревать, что и родителям моим Ирен тоже помогла уйти на тот свет, дабы помочь мне выйти замуж, но не буду забегать вперед.

В один прекрасный день Ирен мне сообщила, что удача улыбнулась нам, и что она знает книгу, в которой точно описано, как правильно проводить одержателя, с тем, чтобы одержимый не умирал. Беда лишь в том, что книга эта находится в городе Марионвиле, и скорее всего в секретном хранилище, куда имеют доступ единицы. Однако, как она сказала, были и хорошие новости. Тут она и сообщила, что нашла мне жениха. И что это не какой-нибудь ловелас из обедневших дворян, промотавший состояние предков, но вполне достойный человек, сам бургомистр Марионвиля! Тогда-то я сразу и поняла, куда она клонит, но возражать не стала. В конце концов, замужество – дело серьезное, и все это еще должны были одобрить мои родители. Генрих Кляйне появился в нашем доме всего пару раз, а затем наступила пауза. Ирен объяснила мне, что родители оказались против этого брака: Генрих-де без роду, без племени, хоть, конечно, и герой войны. Но,– заверила она, – волноваться нечего. «Я, – мимоходом сказала она, – все устрою как нельзя лучше».