Айвенго (Ivanhoe)

Surely no tongue is so rich in the various phrases which the field-sports demand, or furnishes means to the experienced woodman so well to express his jovial art."	Ведь ни в одном языке не найти такого обилия специальных выражений для охоты в поле и в лесу.
"Good Father Aymer," said the Saxon, "be it known to you, I care not for those over-sea refinements, without which I can well enough take my pleasure in the woods.	- Добрейший отец Эймер, - возразил Седрик, - да будет вам известно, что я вовсе не гонюсь за всеми этими заморскими тонкостями; я и без них очень приятно провожу время в лесах.
I can wind my horn, though I call not the blast either a 'recheate' or a 'morte'-I can cheer my dogs on the prey, and I can flay and quarter the animal when it is brought down, without using the newfangled jargon of 'curee, arbor, nombles', and all the babble of the fabulous Sir Tristrem."	Трубить в рог я умею, хоть не называю звук рога receat или mort [11], умею натравить собак на зверя, знаю, как лучше содрать с него шкуру и как его распластать, и отлично обхожусь без этих новомодных словечек: curee, arbor, nombles [12] и прочей болтовни в духе сказочного сэра Тристрама.
14 "The French," said the Templar, raising his voice with the presumptuous and authoritative tone which he used upon all occasions, "is not only the natural language of the chase, but that of love and of war, in which ladies should be won and enemies defied."	- Французский язык, - сказал храмовник со свойственной ему при всех случаях жизни надменной заносчивостью, - единственный приличный не только на охоте, но и в любви и на войне. На этом языке следует завоевывать сердца дам и побеждать врагов.
"Pledge me in a cup of wine, Sir Templar," said Cedric, "and fill another to the Abbot, while I look back some thirty years to tell you another tale.	- Выпьем-ка с вами по стакану вина, сэр рыцарь, -сказал Седрик, - да кстати и аббату налейте! А я тем временем расскажу вам о том, что было лет тридцать тому назад.
As Cedric the Saxon then was, his plain English tale needed no garnish from French troubadours, when it was told in the ear of beauty; and the field of Northallerton, upon the day of the Holy Standard, could tell whether the Saxon war-cry was not heard as far within the ranks of the Scottish host as the 'cri de guerre' of the boldest Norman baron.	Тогда простая английская речь Седрика Сакса была приятна для слуха красавиц, хотя в ней и не было выкрутасов французских трубадуров. Когда мы сражались на полях Норталлертона, боевой клич сакса был слышен в рядах шотландского войска не хуже cri de guerre [13] храбрейшего из норманских баронов.
To the memory of the brave who fought there!-Pledge me, my guests."	Помянем бокалом вина доблестных бойцов, бившихся там. Выпейте вместе со мною, мои гости.
He drank deep, and went on with increasing warmth.	Он выпил свой стакан разом и продолжал с возрастающим увлечением:
"Ay, that was a day of cleaving of shields, when a hundred banners were bent forwards over the heads of the valiant, and blood flowed round like water, and death was held better than flight.	- Сколько щитов было порублено в тот день! Сотни знамен развевались над головами храбрецов. Кровь лилась рекой, а смерть казалась всем краше бегства.
A Saxon bard had called it a feast of the swords-a gathering of the eagles to the prey-the clashing of bills upon shield and helmet, the shouting of battle more joyful than the clamour of a bridal.	Саксонский бард прозвал этот день праздником мечей, слетом орлов на добычу; удары секир и мечей по шлемам и щитам врагов, шум битвы и боевые клики казались певцу веселее свадебных песен.