Айвенго (Ivanhoe)

The Lady Rowena must complete two years' mourning, as for a betrothed husband-all our Saxon ancestors would disown us were we to treat of a new union for her ere the grave of him she should have wedded-him, so much the most worthy of her hand by birth and ancestry-is yet closed.	Знай, что леди Ровена два года будет ходить в трауре по своему нареченному. Все наши саксонские предки отказались бы от нас, если бы мы вздумали говорить о другом союзе, еще не успев опустить в могилу того, с кем она должна была соединиться, кто и знатностью и родом своим был несравненно достойнее ее руки, нежели ты.
The ghost of Athelstane himself would burst his bloody cerements and stand before us to forbid such dishonour to his memory."	Сам Ательстан сбросил бы с себя гробовые пелены и призрак его предстал бы перед нами, чтобы воспретить такое оскорбление его памяти.
It seemed as if Cedric's words had raised a spectre; for, scarce had he uttered them ere the door flew open, and Athelstane, arrayed in the garments of the grave, stood before them, pale, haggard, and like something arisen from the dead!	Казалось, будто этими словами Седрик действительно вызвал призрак. Только он успел их произнести, как дверь распахнулась, и на пороге явился Ательстан - в длинном саване, бледный, худой, похожий на выходца с того света.
59 The effect of this apparition on the persons present was utterly appalling.	Его появление произвело на всех потрясающее впечатление.
Cedric started back as far as the wall of the apartment would permit, and, leaning against it as one unable to support himself, gazed on the figure of his friend with eyes that seemed fixed, and a mouth which he appeared incapable of shutting.	Седрик попятился к стене, прислонился к ней, словно был не в силах держаться на но- гах, и, широко разинув рот, уставился на своего друга неподвижным взглядом.
Ivanhoe crossed himself, repeating prayers in Saxon, Latin, or Norman-French, as they occurred to his memory, while Richard alternately said,	Айвенго крестился, произнося молитвы, посаксонски, по-латыни и на нормано-французском наречии. А Ричард вперемежку то читал молитву:
"Benedicite", and swore, "Mort de ma vie!"	"Benedicite", то ругался по-французски: "Mort de ma vie!" [52]
In the meantime, a horrible noise was heard below stairs, some crying,	Между тем в нижнем этаже слышался ужасный шум и раздавались крики:
"Secure the treacherous monks!"-others,	"Держи их, монахов-предателей!
"Down with them into the dungeon!"-others,	Упрятать их в подземелье!
"Pitch them from the highest battlements!"	Швырнуть их с самой высокой башни!"
"In the name of God!" said Cedric, addressing what seemed the spectre of his departed friend, "if thou art mortal, speak!-if a departed spirit, say for what cause thou dost revisit us, or if I can do aught that can set thy spirit at repose.-Living or dead, noble Athelstane, speak to Cedric!"	- Именем божьим заклинаю тебя, - сказал Седрик, обращаясь к тому, кого он принимал за призрак своего умершего друга, - если ты смертный -говори! Если же ты бесплотный дух - поведай, зачем ты явился к нам и что я могу сделать для упокоения твоей души? Живой или мертвый, благородный Ательстан, откройся Седрику!
"I will," said the spectre, very composedly, "when I have collected breath, and when you give me time-Alive, saidst thou?-I am as much alive as he can be who has fed on bread and water for three days, which seem three ages-Yes, bread and water, Father Cedric!	- Погоди, - отвечал призрак очень спокойно, - дай сперва перевести дух и отдохнуть немного. Ты спрашиваешь, жив ли я? Вот уж именно чуть жив- как человек, три дня сидевший на хлебе и воде,- три дня, но они мне показались тремя веками. Да, отец Седрик, на хлебе и воде!