Айвенго (Ivanhoe)

She did, he said, make certain signs upon the wound, and repeated certain mysterious words, which he blessed God he understood not, when the iron head of a square cross-bow bolt disengaged itself from the wound, the bleeding was stanched, the wound was closed, and the dying man was, within a quarter of an hour, walking upon the ramparts, and assisting the witness in managing a mangonel, or machine for hurling stones.	По его словам, она начертила какие-то знаки на его ране, произнося при этом таинственные слова (которых он, слава богу, не понял), и вдруг из раны вышла железная головка стрелы, кровотечение остановилось, рана зажила, и умиравший человек спустя четверть часа сам вышел на крепостную стену и стал помогать свидетелю устанавливать машину для метания камней в неприятеля.
This legend was probably founded upon the fact, that Rebecca had attended on the wounded Ivanhoe when in the castle of Torquilstone.	Эта выдумка сложилась, вероятно, под впечатлением того, что Ревекка ухаживала за раненым Айвенго, привезенным в Торкилстон.
But it was the more difficult to dispute the accuracy of the witness, as, in order to produce real evidence in support of his verbal testimony, he drew from his pouch the very bolt-head, which, according to his story, had been miraculously extracted from the wound; and as the iron weighed a full ounce, it completely confirmed the tale, however marvellous.	В заключение свидетель подтвердил свое показание, вытащив из сумки тот самый наконечник, который, по его уверению, так чудесно вышел из раны. А так как эта железная штука оказалась весом в целую унцию, то не оставалось никаких сомнений в достоверности рассказа, каким бы чудесным он ни казался.
His comrade had been a witness from a neighbouring battlement of the scene betwixt Rebecca and Bois-Guilbert, when she was upon the point of precipitating herself from the top of the tower.	Товарищ его с ближайшей зубчатой стены укреплений видел, как Ревекка во время разговора с Буагильбером вскочила на парапет и собиралась броситься с башни.
Not to be behind his companion, this fellow stated, that he had seen Rebecca perch herself upon the parapet of the turret, and there take the form of a milk-white swan, under which appearance she flitted three times round the castle of Torquilstone; then again settle on the turret, and once more assume the female form.	Чтобы не отстать от собрата, этот молодец рассказал, что, став на край парапета, Ревекка обернулась белоснежным лебедем, трижды облетела вокруг замка Торкилстон, потом снова опустилась на башню и приняла вид женщины.
Less than one half of this weighty evidence would have been sufficient to convict any old woman, poor and ugly, even though she had not been a Jewess.	И половины этих веских показаний было бы достаточно, чтобы уличить в колдовстве бедную безобразную старуху, даже если бы она не была еврейкой.
United with that fatal circumstance, the body of proof was too weighty for Rebecca's youth, though combined with the most exquisite beauty.	Но даже молодость и дивная красота Ревекки не могли перевесить всей тяжести этих улик, усугубляемых тем, что обвиняемая была еврейкой.
The Grand Master had collected the suffrages, and now in a solemn tone demanded of Rebecca what she had to say against the sentence of condemnation, which he was about to pronounce.	Гроссмейстер собрал мнения своих советчиков и торжественно спросил Ревекку, что она может сказать против смертного приговора, который он намерен сейчас произнести.
"To invoke your pity," said the lovely Jewess, with a voice somewhat tremulous with emotion, "would, I am aware, be as useless as I should hold it mean.	- Взывать к вашему состраданию, - сказала прекрасная еврейка голосом, дрогнувшим от волнения, - было бы, как я вижу, напрасно и унизительно.