Айвенго (Ivanhoe)

"Rebecca," said Ivanhoe, "thou hast painted a hero; surely they rest but to refresh their force, or to provide the means of crossing the moat-Under such a leader as thou hast spoken this knight to be, there are no craven fears, no cold-blooded delays, no yielding up a gallant emprize; since the difficulties which render it arduous render it also glorious.	- Ревекка, - сказал Айвенго, - ты описываешь настоящего героя. Если они бездействуют, то лишь потому, что собираются с силами либо придумывают способ переправиться через ров. С таким начальником, каким ты описала этого рыцаря, не может быть ни малодушных опасений, ни хладнокровного промедления, ни отказа от смелого предприятия, ибо чем больше препятствий и затруднений, тем больше славы впереди.
I swear by the honour of my house-I vow by the name of my bright lady-love, I would endure ten years' captivity to fight one day by that good knight's side in such a quarrel as this!"	Клянусь честью моего дома! Клянусь светлым именем той, которую люблю! Я отдал бы десять лет жизни - согласился бы провести их в неволе -за один день битвы рядом с этим доблестным рыцарем и за такое же правое дело!
"Alas," said Rebecca, leaving her station at the window, and approaching the couch of the wounded knight, "this impatient yearning after action-this struggling with and repining at your present weakness, will not fail to injure your returning health-How couldst thou hope to inflict wounds on others, ere that be healed which thou thyself hast received?"	- Увы! - сказала Ревекка, покидая свое место у окна и подходя к постели раненого рыцаря. -Такая нетерпеливая жажда деятельности, такое возбуждение и борьба со своей слабостью непременно задержат твое выздоровление! Как ты можешь надеяться наносить раны другим людям, прежде чем заживет твоя собственная рана?
"Rebecca," he replied, "thou knowest not how impossible it is for one trained to actions of chivalry to remain passive as a priest, or a woman, when they are acting deeds of honour around him.	- Ах, Ревекка, - отвечал он, - ты не можешь себе представить, как трудно человеку, искушенному в рыцарских подвигах, оставаться в бездействии подобно какомунибудь монаху или женщине, в то время как вокруг него другие совершают доблестные подвиги!
The love of battle is the food upon which we live-the dust of the 'melee' is the breath of our nostrils!	Ведь бой - наш хлеб насущный, дым сражения -тот воздух, которым мы дышим!
We live not-we wish not to live-longer than while we are victorious and renowned-Such, maiden, are the laws of chivalry to which we are sworn, and to which we offer all that we hold dear."	Мы не живем и не хотим жить иначе, как окруженные ореолом победы и славы! Таковы законы рыцарства, мы поклялись их выполнять и жертвуем ради них всем, что нам дорого в жизни.
"Alas!" said the fair Jewess, "and what is it, valiant knight, save an offering of sacrifice to a demon of vain glory, and a passing through the fire to Moloch?-What remains to you as the prize of all the blood you have spilled-of all the travail and pain you have endured-of all the tears which your deeds have caused, when death hath broken the strong man's spear, and overtaken the speed of his war-horse?"	- Увы, доблестный рыцарь, - молвила прекрасная еврейка, - что же это, как не жертвоприношение демону тщеславия и самосожжение перед Молохом? Что будет вам наградой за всю кровь, которую вы пролили, за все труды и лишения, которые вы вынесли, за те слезы, которые вызвали ваши деяния, когда смерть переломит ваши копья и опередит самого быстрого из ваших боевых коней?
"What remains?" cried Ivanhoe;	- Что будет наградой? - воскликнул Айвенго.
"Glory, maiden, glory! which gilds our sepulchre and embalms our name."	- Как что? Слава, слава! Она позлатит наши могилы и увековечит наше имя!