Айвенго (Ivanhoe)

"In lawless hands, indeed, but not in those of love!" answered the hag; "love will sooner visit the regions of eternal doom, than those unhallowed vaults.-No, with that at least I cannot reproach myself-hatred to Front-de-Boeuf and his race governed my soul most deeply, even in the hour of his guilty endearments."	- В беззаконном союзе - да, но не в любви, -возразила старуха, - скорее в аду есть место для любви, чем под этими нечестивыми сводами. Нет, в этом я не могу упрекнуть себя. Не было минуты, даже в часы преступных ласк, чтобы я не ненавидела Фрон де Бефа и всю его породу.
"You hated him, and yet you lived," replied Cedric; "wretch! was there no poniard-no knife-no bodkin!-Well was it for thee, since thou didst prize such an existence, that the secrets of a Norman castle are like those of the grave.	- Ненавидела его, а все-таки жила! - воскликнул Седрик. - Несчастная! Разве у тебя под рукой не было ни кинжала, ни ножа, ни стилета? Счастье твое, что тайны норманского замка - все равно что могильные тайны!
For had I but dreamed of the daughter of Torquil living in foul communion with the murderer of her father, the sword of a true Saxon had found thee out even in the arms of thy paramour!"	Если бы я только представил себе, что дочь Торкиля живет в гнусном союзе с убийцей своего отца, меч истого сакса разыскал бы тебя и в объятиях твоего любовника!
"Wouldst thou indeed have done this justice to the name of Torquil?" said Ulrica, for we may now lay aside her assumed name of Urfried; "thou art then the true Saxon report speaks thee! for even within these accursed walls, where, as thou well sayest, guilt shrouds itself in inscrutable mystery, even there has the name of Cedric been sounded-and I, wretched and degraded, have rejoiced to think that there yet breathed an avenger of our unhappy nation.-I also have had my hours of vengeance-I have fomented the quarrels of our foes, and heated drunken revelry into murderous broil-I have seen their blood flow-I have heard their dying groans!-Look on me, Cedric-are there not still left on this foul and faded face some traces of the features of Torquil?"	- Неужели действительно ты заступился бы за честь рода Торкиля? - сказала Ульрика (отныне мы можем отбросить ее второе имя - Урфрида). -Тогда ты настоящий сакс, каким прославила тебя молва! Даже в этих проклятых стенах, окутанных загадочными тайнами, даже здесь произносили имя Седрика, и я, жалкая и униженная тварь, радовалась при мысли о том, что есть еще на свете хоть один мститель за наше несчастное племя. У меня тоже бывали часы мщения. Я подстрекала наших врагов к ссорам и во время их пьяного разгула возбуждала среди них смертельную вражду. Я видела, как лилась их кровь, слышала их предсмертные стоны! Взгляни на меня, Седрик, не осталось ли на моем увядшем и гнусном лице каких-нибудь черт, напоминающих Торкиля?
"Ask me not of them, Ulrica," replied Cedric, in a tone of grief mixed with abhorrence; "these traces form such a resemblance as arises from the graves of the dead, when a fiend has animated the lifeless corpse."	- Не спрашивай об этом, Ульрика, - отвечал Седрик с тоской и отвращением. - Так мертвец напоминает живого, когда бес оживляет бездыханный труп, вызывая его из могилы.
"Be it so," answered Ulrica; "yet wore these fiendish features the mask of a spirit of light when they were able to set at variance the elder Front-de-Boeuf and his son Reginald!	- Пусть будет так, - ответила Ульрика, - а когда-то это бесовское лицо могло посеять вражду между старшим Фрон де Бефом и его сыном Реджинальдом.
The darkness of hell should hide what followed, but revenge must lift the veil, and darkly intimate what it would raise the dead to speak aloud.	То, что потом случилось, следовало бы навеки скрыть под покровом адской тьмы, но я подниму завесу и на мгновение покажу тебе то, от чего мертвецы встают из гробов и громко вопиют.