Айдарский острог

На другой день Кириллов «хозяин» приволок в обоз груду каких-то лохмотьев. Женщинам вручили две иголки, маленький клубочек ниток, и они принялись за работу. Ещё день спустя великий воин, начисто отмытый ледяной водой, примерял обновки. «Костюмчик», сварганенный из засаленных кусков замши и давно облысевших оленьих шкур, сидел на нём, наверное, не очень хорошо — как на пугале. Только Кириллу до этого дела не было, поскольку он пребывал в очередном шоке — после созерцания собственного обнажённого тела. Увы, он слишком хорошо представлял, как должны выглядеть нормальные «боеспособные» мышцы.

Войско двинулось с места только недели через две. К тому времени Кирилл уже довольно шустро передвигался — на уродливых самодельных костылях. Первый переход был длинным — километра два-три. Авангард начал разбивать новый лагерь, вероятно, даже раньше, чем арьергард снялся со старого. На следующий день ситуация повторилась, только криков, мата и зуботычин было значительно больше. На третий день... На третий день с утра был объявлен «общевойсковой» сбор. Кирилл на него, конечно, не пошёл, но вскоре узнал, что там проводилась массовая публичная порка — батогами. По её окончании Петруцкий воткнул в землю палку и объявил, что, когда тень от неё будет «вот тут», он лично запорет «до смерти» всех, кто ещё будет «здесь», а не «там». Приём подействовал — лагерь был свернут значительно быстрее и, соответственно, пройдено расстояние, наверное, вдвое большее, чем накануне. В процессе сборов служилые, злобно матерясь, выбрасывали всё лишнее. Это «лишнее»; впрочем, не залёживалось: вещи немедленно растаскивали мавчувены.

Со временем ритм движения наладился — километров 10-12 в день при отсутствии на пути серьёзных препятствий. А препятствий встречалось немало — в основном реки. По сути дела, войско теперь двигалось вслепую. Высылаемые на разведку пешие отряды мавчувенов, усиленные несколькими икутами, обычно не возвращались. Иногда потом в тундре находили их тела с многочисленными дырками от стрел и копий. Получить информацию от местного населения тоже не удавалось — за полным отсутствием такового. В лучшем случае на пути россиян встречались спешно покинутые жителями маленькие летние стойбища таучинов. Выйдя на берег какой-либо значительной реки, войско начинало двигаться вверх по течению в поисках удобного для переправы места. Через день-два история повторялась, так что маршрут, наверное, был зигзагообразным и всё время забирал куда-то к югу.

Снег, кроме многолетних снежников, растаял, вода сошла, тундра зазеленела и украсилась множеством цветов. Из всего этого ботанического многообразия российских воинов в основном интересовали иван-чай, щавель и дикий лук. Со сбором даров природы у служилых постоянно возникали проблемы, поскольку покидать колонну на марше или лагерь на стоянке без спроса не разрешалось. Кирилл умилился почти до слёз, когда узнал, что народ не только поедает зелень с превеликой жадностью, но и торгует ею друг с другом по «безналу», а также даёт ею взятки (подарки) начальству.

Наверное, кругом вовсю чирикали птички, пищали пищухи и перекликались евражки, но Кирилл слышал в основном чавканье воды под ногами, хорканье оленей и мат служилых — не считая гудения комаров, конечно. «Много» этих насекомых стало сразу — словно они сидели где-то в засаде. Потом их стало «очень много», но не надолго, потому что следом наступило обычное летнее состояние тундры, когда для оценки количества кровососов термины «много» — «мало» не используются, а говорится просто, что «комар есть». Это означает, что любой обнажённый участок кожи мгновенно покрывается серой копошащейся массой в несколько слоёв. Дымокуры и дёготь, которым многие мазались, помогали плохо. Реальное облегчение приносил только ветер. Как только он поднимался, народ первым делом начинал справлять нужду — чтоб без мук, чтоб по-человечески.

Публичные порки батогами участились. Били в основном мавчувенов — они теряли оленей. Русским, вероятно, дела не было до того, что удерживать контроль над животными, когда их заедают насекомые, целое искусство, что содержать их в это время нужно в подходящих местах, а не в каких придётся, что наконец жители тундры не используют летом оленей в качестве транспорта вовсе не по своему тупоумию.