Айдарский острог

— За что же тут обижаться?! Впрочем, Кирь странный... Он хочет, чтобы его женщина была только его.

— Что же мне делать?!

— Не знаю. Ты сказала ему, что сама отдала таучинам стадо? Что специально увела оленей далеко в тундру?

— Нет, не сказала!

— Он знает, что ты заставила Худо Убивающего сражаться с нами без большого войска? Он знает, что ты, по сути, убила его!

— Я не убивала! Я не убивала русского мужа! Он был воином, он сражался, но вы его победили! Да, я заставила его... Но Кирь не знает!

— Так пусть узнает — наверное, ему это важно! А то он сейчас прыгнет.

— Останови его, Чаяк! Останови-и!!

Снизу по тропе прибежала девочка. Она совсем запыхалась, ветер сдувал слёзы с её чумазого личика. Она кинулась к Кириллу, вцепилась в его штанину и начала что-то кричать. Но ветер сдувал слова в сторону, поэтому Кирилл слышал другое. Или, может быть, то же самое:

«...Ма-ама! Ну, мама же!! Ведь вот он — я!! Я же — вот!! Ты что, не слышишь?! Скажи что-нибудь, мама! Улыбнись! Посмотри хотя бы!! Ты же не спишь, у тебя открыты глаза, почему же ты не видишь — МЕНЯ?! Не видишь... Я плохой, да? Я обидел тебя, да? НУ, МАМА?! Ну, засмейся! Ну, рассердись!..»

Таучинская девочка вспомнила, что бог, заменивший ей маму, папу и всех остальных, запретил хватать его за одежду. Она вспомнила это и разжала пальцы. Инью понимала, что сейчас может потерять всё, но нарушить запрет не могла.

Суровый воин Чаяк протянул руку, чтобы положить её на плечо другу. Он хотел удержать Киря от непродуманного поступка. Он протянул руку и замер — у таучинов считается неприличным мешать самоубийце. Особенно если этот самоубийца твой друг или родственник.

Кирилл был свободен: только он, ветер и пустота внизу.

Учёный чуть согнул ноги в коленях, опустил руки, чтобы сделать мах, как ныряльщик, и...

Эпилог

...И на этом я закончу рассказ—обещание выполнено. Что было дальше, я просто не знаю. Возникла та самая ситуация, когда равновероятных исходов несколько. И столько же параллельных миров появилось следом. В них мне уже не рассмотреть след Кирилла. Может быть, где-то он передумал прыгать, помирился с Луноликой, и они зажили счастливо. А может, и нет.

Осталось только напомнить, что эта сказка — не из нашей истории. В географических названиях, в обозначениях племён и именах героев сквозит нечто родное—они как бы узнаются. Не стоит, однако, накладывать рисунок иного мира на картину нашего—всё смещено в пространстве и времени. Если кто-то заинтересуется тем, что происходило в то время в нашей реальности, лучше обратиться к работам А. С. Зуева, А. К. Нефёдкина, С. П. Крашенинникова, Г. Стеллера, В. Г. Тан-Богораза и других серьёзных авторов. Может оказаться, что настоящих героев я изобразил злодеями и наоборот. Приму это на свою совесть...