Агриков меч

Никогда прежде княжна не целовалась ни с одним из мужчин. Да и ни один мужчина не осмелился бы приблизиться к ней. И этот, первый в жизни опыт, застал её врасплох. Девушку охватило сильное возбуждение, ей захотелось чего-то большего, захотелось не останавливаться, не оглядываться, забыть, кто она есть. Пылающая волна похожего на опьянение чувства подхватила её и понесла, потянула в неведомое. И она начала тонуть в этом потоке, понимая краешком сознания, что ещё мгновение, и она утратит власть над собой, над своим разумом, телом…

И ведь полугода не прошло, как она превратилась в девушку. Вскоре после того разговора с отцом о замужестве луна впервые потребовала её крови. Словно по наказу отцовскому.

Неприятные воспоминания заставили её поморщиться, тело напряглось, а Тарко, почувствовав это, на миг отстранился. И тут же притяжение ослабло, наваждение развеялось. Вияна первая нашла в себе силы положить конец охватившему их безумию. Она оттолкнула Тарко от себя. Не грубо оттолкнула, не зло, но достаточно, чтобы разогнать морок, разрушить силу возникшего у них искушения.

Тарко покачнулся, словно потеряв опору, сделал шаг назад и опустился на скамейку.

— Нет! — резко сказала Вияна. — Нет, не надо!

Сказала больше самой себе, нежели юноше. Тот и не услышал её и сам молчал. Он ещё не вернулся из сказки, не вынырнул из своего потока, снова и снова переживал уже ушедшие мгновения неземного счастья.

Вияна закусила губу. Девушка волевая и умная, вдруг протрезвев, она стала искать какой-то выход из создавшегося положения. Но в голову ничего умного не приходило.

— У тебя не найдётся, чем угостить сестричку? — попросила она нарочито беспечно.

Тарко встрепенулся. Бросился к посуднице, достал с неё кувшин лёгкого красного вина и большой серебряный кубок, подаренный ему Юрием ещё осенью.

— Подогреть? — спросил он.

— Подогреть? — удивлённо переспросила Вияна.

— Суздальский княжич научил, — охотно пояснил Тарко. — А князю Юрию понравилось. Говорит, косточки его старые хорошо согревает.

— Подогрей, — согласилась она, рассудив, что юношу сейчас следовало занять лишь бы чем.

Скинув меховые сапожки, она взобралась с ногами на лавку и принялась наблюдать, как Тарко, по этому, недавно заведённому в Муроме обычаю, подогревает над скудным огоньком вино в большом железном ковше. Коптящий светильник плохой источник тепла, но юноша не отрывал от ковша глаз, словно боясь, что вино закипит, а Вияна радовалась промедлению, надеялась, что наваждение со временем развеется окончательно.

Но вот Тарко решил, что вино нагрелось достаточно, добавил в ковш щепотку каких-то пряностей и, перелив готовый напиток в кубок, протянул его девушке.

Она взяла кубок двумя руками, будто пытаясь согреться, и, делая осторожные маленькие глотки, поглядывала исподлобья на юношу. Тот сидел на скамейке с блаженной улыбкой. Смотрел на гостью и вроде бы сквозь неё. Куда-то вдаль, где, наверное, ещё видел мечту.

Вияна подумала, что он ещё не пришёл в себя. Но тут Тарко вдруг заговорил. Немного мечтательно, сбивчиво, но в целом спокойно и рассудительно.

— Я пытался увидеть тебя в Елатьме, хоть Александр и запретил. Я его не послушал, сторожил возле ворот, но ты так и не вышла. Хотел показать тебе меч. Хотел, чтобы ты увидела. А потом мне пришлось уехать сюда, в Муром, и старый князь назначил меня послом вместо Варунка.

Говорил он много и обо всём, будто стараясь разом восполнить полугодовое молчание.

— Ты знаешь, священник сказал мне, что у христиан нет такого имени Аглатерма. Ты сама его придумала или услышала где-то?

Вияна собралась ответить, но Тарко ответа не ждал, продолжал говорить без перерыва, не разделяя одну мысль от другой хотя бы мгновением.

— Я догадался, что ты к Петру приехала. Захотела увидеть, каков он. Ты всегда хотела всё видеть собственным глазами. — Он улыбнулся и добавил. — Думаю, Пётр тебе понравится.

Юноша сказал это вполне искренне, в его голосе не слышалось горькой насмешки ни над княжной, ни над самим собой. Он просто любил эту девушку и говорил всё как есть. И Вияна поверила ему, но и отрицать его предположение не стала. А ведь приехала она в Муром отнюдь не к Петру.

— Варунка отец отослал куда-то, — ответила она невпопад. — Долго беседовал с глазу на глаз, а потом отправил. А куда, кроме них двоих никто не знает. По тайному делу ушёл Варунок. Один ушёл, без дружинников.

***

Зимой Павел стал чаще бывать с женой. Кончились разъезды по сёлам и отлучки из города по разным иным делам, а дела в самом городе понемногу наладились и отнимали теперь куда меньше времени. Ночной незнакомец появлялся всё реже. Он пропадал надолго, иногда на целый месяц, и Варвара, с ужасом вдруг осознала, что начинает ждать его и ждать отлучек мужа как желаемого события. Ждать не в страхе, как это бывало раньше, а с каким-то непонятным томлением, предвкушением запретной страсти.