Теперь в среде нацистского военного руководства все вращалось в каком-то порочном цикле. Перед каждым принимаемым "Вольфшанце" военно-стратегическим решением факты действительности неумолимо говорили об одном: о колоссально растущей силе Советского Союза, мощи всей его военной организации, мастерстве его военачальников. Однако факты эти незамедлительно и регулярно пропускались через какие-то одни и те же фильтры военно-политического мышления нацистского милитаризма, и результат становился абсолютно не отвечающим действительному объекту. Регулярно, настойчиво и многократно повторяемая на всех этапах борьбы недооценка военного потенциала и возможностей Советского Союза сочеталась со столь же упорно и закономерно повторяемыми предвзятыми и ложными оценками его военных планов. С одной стороны, причины этой закономерности лежали, конечно, в том, что советская военная стратегия, используя самые различные приемы, в возможных сферах направляла мысль, оценки, действия фашистской стратегии в наиболее выгодных для себя направлениях, демонстрируя при этом свое безусловное превосходство. С другой стороны, очевидно, что фашистская империалистическая военная стратегия, носившая в своей политической основе глубоко реакционный, антинародный и античеловеческий характер, не только не могла выработать методы, стоящие на уровне эпохи, но при полном несоответствии средств целям оказалась совершенно неспособной определять решения, адекватные реальности. Из альтернативы: капитулировать или продолжать борьбу - она автоматически, по внутренней логике режима, избирала второе, бессмысленность которого тоже логически и закономерно вызывала и бесплодность ее действий. И все это в конечном счете преломлялось в практике войны в виде коренных ошибок и просчетов прежде всего во всем том, что касалось хода борьбы против принципиально иной социальной системы, воплощаемой Советским Союзом.
В конце июля 1944 г. Восточный фронт, глубоко прорванный в центре, под ударами Красной Армии быстро откатывался на Запад. Советские войска уже вели бои у Клайпеды, под Гродно и Каунасом. В германскую ставку приходили донесения из группы армий "Север": противник вот-вот выйдет к Рижскому заливу около Тукумса. Он приближается к границе Восточной Пруссии. Фронт группы армий "Северная Украина" прорван у Брод и Ковеля. Красная Армия движется к Висле и Сану. Словом, на Востоке все пылало. Непрерывно идущее наступление советских войск глубоко разрывало линии обороны восточных армий то на одном, то на другом участке.
В августе на границу Восточной Пруссии, на Вислу и к Карпатам вышли войска пяти советских фронтов. "С этих рубежей они могли теперь обрушить на врага новые удары в полосе между Балтийским морем и Карпатами, вторгнуться в Восточную Пруссию и выйти на подступы к Берлину"{1376}. Красная Армия продолжала неудержимо двигаться на Запад. "Удары, нанесенные Советской Армией германской военной машине, до основания потрясли третий рейх, подорвали его военную мощь, привели фашистский блок на грань распада"{1377}.
Героическая борьба Красной Армии теперь, как и прежде, заставляла германское военное руководство бросать максимум сил на советско-германский фронт. Эти силы затем растирались под мощными ударами, сжигались в горячем пламени непрерывно и неумолимо идущего наступления советских войск. Уже после открытия второго фронта в июне 1944 г. две трети сил вермахта, причем самых отборных, оставались на Восточном фронте. Здесь гитлеровское командование по-прежнему несло все главные потери, здесь, в частности, оно потеряло до сих пор в общем итоге две трети своей авиации. Только с ноября 1942 г. до апреля 1943 г. на советско-германский фронт было переброшено из Франции, Голландии, Дании, Германии 35 дивизий, в том числе 20 дивизий непосредственно из Франции.
Говоря о кризисе методов стратегического руководства гитлеровского командования, Маршал Советского Союза Г. К. Жуков пишет: "В отличие от первого периода войны немецкое командование стало каким-то тяжелодумным, лишенным изобретательности, особенно в сложной обстановке. В решениях чувствовалось отсутствие правильных оценок возможностей своих войск и противника... Столкнувшись с трудностями при вынужденных отходах и при ведении стратегической обороны, командование немецких войск не сумело перестроиться. Оно плохо учло и то, что Красная Армия, Воздушный и Военно-Морской Флот как в количественном, так и особенно в качественном отношении в целом неизмеримо выросли, а войска и командные кадры оперативно-стратегического звена в своем искусстве далеко шагнули вперед, закалились в тяжелейших условиях вооруженной борьбы"{1378}.
Но кризис военного искусства еще не означал военного краха, Силы фашизма не иссякли, а ярость сопротивления обреченных достигала высшей степени.