Агент таурель-класса

Подул горячий ветер и одним махом содрал с деревьев десятки раскрывшихся бутонов. Розово-золотой дождь посыпался на головы медитирующих ларков, а спустя секунды обернулся дымовой занавесью – такой густой, что сложно было что-либо разобрать. Судя по уплотнениям дыма, ларки – мужчины, женщины – вставали и шли к деревьям. Зашуршали наручи воинов, сделанные из чешуи хтэрров. «Тчш-тчш-тчш», совсем как при инициации мальчиков, и всё же по-другому. Дым наполнил лёгкие. Лепестки ракхаши полетели в нашу сторону. Я стояла в оцепенении, не зная, что делать. Моник внезапно рванула вперёд, пробежала метра два, а то и три, рухнула на колени, но поймала обеими ладонями розовый цветок у самой земли.

– Моник, ты что делаешь?! – потрясённо воскликнула я.

Прямо на моих глазах пыльца покрыла запястья девушки, а затем от них повалили такие густые клубы сладкого тумана, что заслезились глаза. Не оборачиваясь на мой возглас, таноржка шагнула в клубы дыма. Я хотела было рвануть за биологом, но Арх-хан дёрнул меня за руку, заставляя посмотреть на себя, и отрицательно покачал головой:

– Нет. Лейла, её выбрали Духи Предков, а значит, она имеет право участвовать в хайде.

– Что, Арх-хан, о чём ты говоришь?! Кто выбрал? Она сама поймала цветок у земли!

– Он коснулся её кожи, значит, всё честно, – непреклонно заявил вождь ларков, смотря таким взглядом, от которого внутри всё скрутилось в тугой узел. – Она не нашей расы, но Духи её приняли.

Во рту пересохло, сердце забилось так часто, что в ушах зазвенело.

– Куда приняли? Что такое эта ваша «хайда»?

«Тчш-тчш-тчш» стало громче, к нему присоединились какие-то другие звуки, но я всё никак не могла разобрать их – не то шипение, не то ворчание, не то вовсе глухие удары… Собственный скакнувший пульс не давал сосредоточиться, а ко всему ещё свист ветра перекрывал отголоски того, что творилось за плотной стеной дыма.

– Раз в год ракхаши зацветают, и живущие в стволах деревьев Духи требуют отпраздновать с ними это событие. Если хайда будет достаточно густой, то на деревьях образуется завязь. Хайда – это наша традиция, долг перед Ларком.

– Что это? – в который раз я повторила.

– Лейла, ты всё прекрасно понимаешь.

Вождь ларков кивнул в сторону ракхаши. Как зачарованная, я последовала за его взглядом. Дым вокруг, цветочный запах, странные звуки… Вновь жаркий ветер налетел откуда-то со стороны, плотные клубы на мгновение рассеялись, и сквозь дымку проступил силуэт красавицы Моник.

Пот выступил у меня на висках, когда я осознала, что это были за звуки. Чья-то крупная ладонь гладила живот девушки, другая – мяла её пышную грудь, третья – сжимала ягодицы. Она извивалась и стонала, получая удовольствие, лёжа на чём-то… то есть на ком-то… Ещё один крупный силуэт проступил сбоку от девушки, и ещё один – около её головы.

Вселенная, сколько же их?!

Мозг вспышками, как с экрана головизора, выхватывал множество женщин и мужчин в самых разнообразных и завораживающих позах – на земле, прислонёнными к деревьям, на руках воинов… Зажатые между мужскими телами женщины стонали в голос, мужчины порыкивали в ответ. Всё действие походило на дикий танец сплетённых и обнажённых тел, непрерывно ласкающих друг друга. Аналитик во мне тщетно пытался пересчитать участников и отметил, что ларков больше, чем ларчанок, а чистокровная цваргиня впала в такой глубокий шок, что оцепенение захлестнуло даже мыслительные процессы.

Взгляд вновь вернулся к Моник. Она была уже с другими мужчинами. Не знаю, как я это поняла, просто информация осела где-то на подкорке мозга. А может, внутренний аналитик вновь пересчитал? Не знаю…

Я смотрела как загипнотизированная, как таноржка кусает пухлые алые губы, как она в экстазе запрокидывает голову, обнажая шею и давая многочисленным мужским ладоням мять её грудь, закидывать стопы на плечи, входить и выходить под ритм безумного танца. Её тело блестело от испарины и белёсых разводов, а гибкие руки касались обнажённых тел ларков.

Я потрясённо вглядывалась в лицо Моник, пытаясь понять… Неужели это стоило того? Срок её квоты? Вот так… прилюдно… с десятками незнакомых мужчин… Вселенная, неужели передо мной цивилизованная таноржка с докторской степенью?

Моник резко распахнула ресницы, и наши взгляды встретились. Её глаза были наполнены таким бездонным желанием, что меня прошиб холодный пот. Дым от ракхаши снова загустел, образуя зыбкую стену, а я, внезапно почувствовав колоссальное опустошение, сделала шаг назад.

– Лейла, ты куда?

Бесконечный миг мы смотрели друг на друга. Клянусь, он понял всё, что я думала об этом.

«Это ужасно».

«Это дико».

«Это ненормально».

– И ты?.. Туда же?.. – пробормотала я, периферийным зрением отмечая, как очередной цветок с пылающей золотом сердцевиной опустился у ног Арх-хана. Он промолчал в ответ.