Агасфер. В полном отрыве

– Не могу знать, ваше высокопревосходительство! Какой-то ротмистр, не из придворных…

⁂

Царь принял письмо президента Соединенных Штатов и с непроницаемым лицом выслушал все, что на словах передал ему посол. Собственно говоря, Мейер лишь повторил содержание президентской депеши, в которой Рузвельт во имя человеколюбия призывал его сесть за долгожданный стол переговоров с Японией. Одновременно президент пугал русского царя непредсказуемыми по своим масштабам последствиями продолжения военных действий, напоминал об отсутствии ныне у России боевого флота и предрекал возможное отторжение японцами не только Сахалина, но и всего Тихоокеанского побережья.

Николай с трудом, но все же согласился на мирную инициативу Рузвельта. В эти же дни в Вашингтоне американский президент лично убеждал российского дипломата А. Кассини, что война для России безнадежно проиграна.

30 мая Россия в специальной ноте согласилась на встречу российских представителей с японскими уполномоченными. Последовала короткая дискуссия о выборе места встречи; Ламздорф пытался настоять на Гааге, но вынужден был согласиться на Америку, «выторговав» лишь не изнемогающие от жары в назначенный для конференции август Нью-Йорк и Вашингтон, а какой-нибудь тихий и спокойный курортный город.

После этого в Петербурге началась подготовка к мирной конференции. Буквально на первой из высочайших консультаций министр внутренних дел Ламздорф предложил в качестве главноуполномоченного на переговорах бывшего министра финансов знаменитого Витте. Однако Николай лишь молча поглядел на него, и Ламздорф осекся.

От предложения возглавить российскую делегацию отказались сначала посол в Париже А. Нелидов, а затем посол в Риме Н. Муравьев – несмотря на то, что их кандидатуры уже были сообщены Рузвельту и, соответственно, японцам. Мотивами своего отказа Нелидов называл плохое знакомство с дальневосточными делами. Однако злые языки поговаривали о другой причине отказа: Нелидов был якобы разочарован размером вознаграждения главноуправляющего – «всего-то» 15 тысяч рублей вместо предполагаемых 100 000 рублей.

Муравьев сослался на нездоровье – однако мало кто сомневался в том, что он попросту опасался провалить переговоры, и, как следствие – свою дальнейшую дипломатическую карьеру.

После отказа двух послов и русского посланника в Дании Извольского Николаю II пришлось, несмотря на свое явное нежелание, назначить главным уполномоченным на переговорах в Портсмуте Сергея Юльевича Витте.

Для участия в переговорах подбирались специалисты и готовилась подробная инструкция. В состав делегации включили бывших военного агента в Японии полковника М. Самойлова и военно-морского агента А. Русина, а также агента министерства финансов в Китае Д. Покотилова. В Вашингтоне к ним присоединились посланник Р. Розен, долгое время работавший в Токио и назначенный вторым уполномоченным от России на переговорах, а также финансовые агенты министерства финансов в США и Японии Г. Виленкин и Н. Распопов. Секретарем делегации назначили Г. Плансона, дипломатического чиновника при наместнике Алексееве.

Глава шестнадцатая

Токио

– Ну, что ж, Каита-сан, коробок здесь довольно много, а времени дано маловато. Так что давайте, благословясь, приступим, – произнес Агасфер по-русски: ему хотелось проверить знание японцем языка.

Однако тот лишь молча поклонился и остался стоять посреди комнаты в прежней неподвижности. Агасфер пожал плечами и перешел на немецкий:

– Wie gut kennen Sie die Deutsche Sprache?[116]

Чуть помедлив, японец отозвался:

– Es ist genug, Herr Berg![117]

– Ich möchte klarstellen: Sie sind selbst Fotos?[118]

– Я могу смотреть только снимки, где есть много людей изображено. И только если господин Берг будет сомневайся: помогать кто где есть, – Каита перешел на ломаный русский язык.

– Очень жаль, что нам нельзя выходить из этой «конуры» поодиночке, – посетовал Берг. – Здесь нет ни крошки еды, и, пока я бегло ознакомлюсь со всей фототекой, вы могли бы сходить за едой, Каита-сан! Все равно ведь пока ваша помощь не требуется…

– Запрещено ходить поодиночке, – поклонился Каита.

Агасфер с трудом разбирал японскую речь своего напарника – тот говорил очень быстро, явно на каком-то диалекте.

– Хорошо. Тогда давайте сходим за едой вместе сейчас, – предложил Агасфер. – В таком случае мы можем не прерывать свою работу до вечера!

Против этого японец не возражал.

Поход за продовольствием удачным назвать было никак нельзя: практически все магазины, полки которых еще полгода назад буквально ломились от всевозможных продуктовых товаров как местных, так и импортных, были закрыты. Лишь в одном месте двери магазинчика оказались открытыми, но ассортимент товаров оказался несъедобным: там торговали конвертами, картами, какими-то брошюрами патриотического свойства, да бумажными фонариками. Хозяин магазина глядел на посетителей такими тоскливыми глазами, что Агасфер, чтобы не выходить с пустыми руками, купил у него туристическую карту Токио.