Адриан ГОЛДСУОРТИ

Нам неизвестно, сколько солдат погибло вместе с Деци- ем и его сыном, хотя из сведений источников нельзя сделать вывод, что та или другая армия была особенно велика; они насчитывали скорее тысячи, чем десятки тысяч человек. В прошлом римским армиям доводилось терпеть поражение от варваров. Известный факт: Август потерял три легиона и приданные им вспомогательные войска — силы, насчитывавшие примерно пятнадцать—двадцать тысяч человек — в засаде, устроенной в Тевтобургском лесу в 9 году. Поражение при Абритте, вероятно, сопровождалось меньшими потерями, однако то был первый случай, когда император пал от рук иноземного врага (дело ухудшалось тем обстоятельством, что его так и не нашли и не похоронили с должными почестями). По иронии судьбы, катастрофа произошла неподалеку от Трофея Траяна — огромного монумента цилиндрической формы, воздвигнутого Траяном в ознаменование победы над даками, а также в память погибших на войне.

Набег Книвы был лишь одним из множества нападений, тревоживших население провинций империи в течение нескольких десятилетий в середине III века. Области, где в течение нескольких десятков лет царил мир — Галлия, Италия, Испания, Греция, Малая Азия и Северная Африка, — пали жертвой банд мародеров из-за границы. Большинство нападавших говорило на германских языках, но германцы делились на множество отдельных племен и более крупных объединений. Книва происходил из готского племени, то есть из народа, у которого лишь недавно возникли контакты с Римом. К концу III века готы вместе с другими, очевидно, вновь сложившимися могущественными народами, такими как франки и алеманны, создали серьезную угрозу на границах, проходивших по Дунаю и Рейну. Казалось, баланс сил претерпел значительное изменение[138].

Германцы

Юлий Цезарь утверждал, что по Рейну проходит граница между местами обитания галлов и германцев; река оказалась удобной чертой, проведенной самой природой, за которой он более не завоевывал земель. Бесчисленные, агрессивные и весьма многочисленные германцы всегда стремились продвинуться на запад, в богатые земли Галлии и за ее пределы. Цезарь изобразил германские племена как полукочевников, угрожавших союзникам Италии и даже ей самой. Он беспощадно боролся с «угрозой», но из его же собственного рассказа о событиях очевидно, что ситуация была значительно сложнее. Часть германских племен уже поселилась к западу от Рейна и без труда вошла в состав населения империи, а соответствующие территории стали новыми провинциями. Цезарь также набрал к востоку от Рейна немало германских наемников, дабы те сражались бок о бок с его легионерами. С самого начала германцы представляли собой не только угрозу, но и ценный источник военной силы.

Август попытался аннексировать земли, простиравшиеся от Рейна до Эльбы, но его планы создать обширную провинцию Германия погибли вместе с легионерами в Тевто- бургском лесу. Хотя римские армии отправились наказать враждебные племена за это поражение, идея насчет провинции так и не была приведена в исполнение, и граница прошла по Рейну. Ни эта река, ни Дунай не представляли собой незыблемой границы римской территории, поскольку на противоположном берегу требовалось сильное военное присутствие. К концу I века промежуток между двумя реками был соединен линией укреплений, в результате чего Рим получил в прямое управление обширные территории, известные под названием Декуматских полей. Немного позднее Траян завоевал Дакию, но затем подобные крупные изменения линии границы в Европе не происходили в течение полутора столетий. Вдоль нее дислоцировалось более половины всей римской армии (а если учитывать британский гарнизон, то почти две трети)*.

К востоку от границы обитали племена, не все из которых относились к числу германцев. На Дунае жили карпы, родичи даков, переселившиеся сюда после завоевания их царства, и сарматы, бывшие степные кочевники, перебравшиеся на Большую Венгерскую равнину. Относительно принадлежности к числу германцев еще одного племени, бастарнов, имеются доводы как за, так и против. И все же основная масса населения приграничных территорий была именно германской, как утверждают римские источники. Однако сомнительно, что тамошние обитатели сами считали себя германцами. Некоторые племена были связаны узами родства, отправляли одни и те же культы, но, похоже, настоящего чувства принадлежности к «германцам» они не испытывали. Хотя их языки имели сходные корни, весьма вероятно, что представители племен, живших вдали друг от друга, с трудом поняли бы один другого в разговоре. Главную роль играли племенные узы; принадлежность к более мелким группам — клану и семье — была еще важнее[139].