Адмирал Ушаков. Том 3

только на случай предупредительно, ежели это так последует.

И какое вы об оном будете иметь мнение и распоряжение ваше,

прошу меня соответственно предуведомить. В протчем с

наивсегдашним почтением и совершенной преданностию имею честь

быть

Федор Ушаков

Милостивый государь мой, Василий Степанович!

Почтеннейшее письмо вашего превосходительства от 5 майя

на пришедшем сюда из черноморских портов судне — галете под

командою г[осподи]на капитан-лейтенанта Адамопуло и по

секрету дела, писанные от его сиятельства графа Кушелева, я

получил. Господин Адамопуло заходил с галетом в остров Идро,

требовал от тамошнего банкира г[осподи]на Лазаря Кокини сто

тысяч пиастров; он отпустил и прислал с ним ко мне тридцать

пять тысяч пиастров, более же сего числа отпустить он не в

состоянии, о чем уже я двоекратно уведомлял ваше

превосходительство. И за оными тридцатью пятью тысячами послано от

меня судно в залив Лепантский. Но господин Адамопуло

предупредил сему своим приходом и, получа от г[осподи]на Лазаря

Кокини тридцать пять тысяч пиастров, доставил их ко мне

исправно, в чем я и расписку присланному от Лазаря Кокини дал,

как надлежит. Крайне сожалею я, что ваше превосходительство

не прислали на оном судне денег из Константинополя. В

здешнем краю, сколько ни обнадеживают, но все выходят после

великие затруднения об других местах и невозможностиг. Я

послал от себя судно «Панагию Апотоменгану» в Патрас к

российскому агенту Поулю для приему от него денег по кредитиву

барона Гипша, как писано от него было — сто или сто пятьдесят

тысяч пиастров, в которых уверен был от него г[осподи]на Поуля,

что он их ко мне отпустит, но с крайним удивлением ныне

получил от него ответ, что г[осподи]н барон Гипш, прислав ему

кредитив или вексель, по которому назначает он отпустить князю

Волконскому сто тысяч пиастров, и за отпуском оных

уничтожает он, барон Гипш, прежний кредитив, для меня следующий,

с тем, [что] когда отпустит он князю Волконскому, то ко мне

вышеозначенных денег не отпустит. Поуль пишет ко мне и

просит моего приказания: ко мне ли отпустить требуемые мною

деньги или князю Волконскому. Я требую отпуску и тех и

других, но не знаю, чем это дело решится, и что какое происшествие

или какая игра из того происходит. Я в таких обстоятельствах,

что терплю крайность, айв последней надежде встречаются

неприятности и запрещения. Изо всего оного, ваше

превосходительство, усмотреть можете, сколько препятствиев мне

встречаться может в получении денег. Господин Поуль уверен уже

всячески, что вся сумма заплачена ему будет, сколько бы он ко

мне ни отпустит, несмотря на запрещение барона Гипша, корона

ему заплатит, и он верить мне должен, а теперь мешает одно

только запрещение барона Гипша. Я ищу и домогаюсь доставить

деньги от кого бы ни было. Я по приходе моем сюда от него

требовал особым письмом до пятисот тысяч пиастров. Ежели он

может дать с достаточной уверительностью, что ваше

превосходительство в Константинополе тотчас их заплатите, таковое

письмо мое к нему достаточно. Весьма сожалею, милостивый

государь, Василий Степанович, что, имевши случай, на судне галете

не доставили ко мне наличных денег нисколько. Ныне ожидать

буду я от вашего превосходительства с теми судами, которые

прошлого года посланы от меня в Черное море. Они, конечно,

ныне возвращаться будут ко мне, по крайней мере из них

некоторые, и именно должны непременно быть ко мне фрегат «Щаст-

ливый» и брик «Александр» и еще третье судно, какое окажется

из прочих лутче. Прошу покорнейше не оставьте на них

доставить ко мне наличных денег. Ежели они придут в

Константинополь из черноморских портов с припасами, материалами или про-

визиею, должны непременно иттить ко мне в Корфу или где

меня найдут; нужно, чтобы на них отправлен был ко мне

такелаж и парусина, без которых с местах ескадрам ступить нельзя.

В числе провиантов мяс соленых ни одного фунта у нас нет,

оно весьма нужно, но должно его посвидетельствовать, чтобы не

случилось, как в прошлом году, привезено совсем негодное.

Указом Конторы главного командира Черноморских флотов

назначены грузить на транспортные суда десять тысяч пудов сухарей

из Одессы, но мне известно с давнего времени, что там сухари

негодные и что и войска, отправляющиеся оттоль сюда в Корфу,

за негодностию их не приняли. Ежели етакие сухари пришлют

ко мне, то я пропадаю совсем без провизии, и это случится уже

со мною последнее бедствие от голода, который служители здесь

терпят беспрерывно. Предупредите, ваше превосходительство, все

сие предосторожностию вашею, ежели это справедливо. Буде

сухари из Одессы посылаются давнишние, которые еще в

бытность мою там были мне известны, и ежели не вновь

заготовленные, то те, конечно, нехороши.

Обстоятельства мои о походе весьма еще неизвестны,

высочайшие повеления получаю, до Мальты касающиеся, и по всем

обстоятельствам замечаю, необходимо должно быть там

действию; ежели не получу ныне вновь ожидаемых мною решитель-

ностей в рассуждении состояния всех наших кораблей, к

исправлению следующих, и на то, что такелажа, припасов и материалов

и парусов совсем в привозе нет, да из черноморских портов