Читаем Адмирал Ушаков. Том 1, часть 2 полностью

выполнение тайных их намерений. По выезде после нашего из

Царя града приезжающие сказывают, что чернь и там волнуется

и что де-Корш старается наиболее оную возмутить и тем самым

скорее Порту наклонить к войне. Я часто осмеливаюсь

докладывать в. с. о нуждах наших, зная сколько важным для

государства изволите полагать устройство и силу Черноморских флотов.

Завтрашнего числа поутру в 8 часов имею я поднять флаг

мой на корабле «Рождество Христово», контр-адмиралу Пустош-

кину поднять флаг на корабле «Мария Магдалина»,

командующему эскадры ариергарда капитану 1 ранга Вильсону поднять

брейд-вымпел на корабле «Богоявление Господне».

Во исполнение повеления вашего высокопревосходительства

донесть честь имею. Все предосторожности, сходно с

предписанием вашим, при Севастополе и на рейде по флоту учреждены

и сохраняются. Дежур-майору и прочим всем, кому что

принадлежало, от меня предписано и сношение, с кем следует, имею.

Флот выведен на рейд и изготовляется к походу. Необходимо

надобны краски в немалом количестве. По сие время в

рассуждении недостатка выкрашен один только корабль «Мария

Магдалина», «Рождество» и «Богоявление» красками исправляются, а

на прочие в наличии нет и ожидаю присылки. Особо немалое

количество надобится белил. В присылке их было только на три

корабля и то с недостатком. Два аката приуготовлены к посылке

в крейсерство, но по неимению не могу приискать на них

способных канатов. Все крейсерские и транспортные суда в сии годы

снабжались с кораблей такелажем, кабельтовыми и перлинями

вместо канатов, а на место их в присылке не имеется. Круп

в провизию служителям здесь совсем нет и сухопутной дачи два

месяца уже оных не было и состоит крайняя в них нужда и

необходимость, надеюсь я, что подрядчики хотя малое число на

сих днях сюда их доставят и после сего акаты два в крейсерство

отсель пошлю; теперь же на первый случай при крейсирующем

против устья Севастопольского рейда судне «Красноселье» и при

предосторожностях опасности никакой не предвижу.

Федор Ушаков

...В рапорте моем, прежде сего отправленном, просил я

покорнейше вашего высокопревосходительства о укомплектовании

флота служителями и ведомость к тому потребную имел честь

представить.

Еще сим осмеливаюсь доложить, ежели не можно

укомплектовать флота разными чинами и морскими служителями, по

крайней мере необходимо надобно заблаговременно испросить

присылку сюда служителей армейских полков. Донесть честь имею:

в прошлое время на последнюю кампанию при окончании войны

флот комплектован был по недостаткам в полках служителей

с 4 полков, когда у нас матросов и канонир было с немалым

излишеством; ныне ж на флоте в матросах и канонирах великий

недостаток, а батальонных солдат находится на кораблях не более

по 20, а на фрегатах еще менее, затем оставших при баталионе

на флот от разных расходов никак уже отделить неможно. Прошу

покорнейше, ваше высокопревосходительство, старанием вашим

испросить скорейшей присылки упоминаемых служителей

армейских полков. Прежде сего требование таковых людей поручено

было мне, а о командировке по моему требованию от

светлейшего князя предписано было командовавшему здесь войсками

Михаиле Васильевичу Каховскому, и сколько их артиллерийских

служителей в комплектации давано было, сколько я требовал

в довольном количестве. Прошу всепокорнейше и ныне с

требованием армейских служителей не оставить и спросить частью и

артиллерийских и фузелерных полков. Донес при том, что, по

мнению моему, со столь малым числом служителей флот на море

вывести весьма небезопасно, впрочем все оное представляю на

рассмотрение и резолюцию вашего высокопревосходительства

и ожидаю повеления.

Федор Ушаков,

Принятые вами меры осторожности вследствие повелений

наших от 24 минувшего апреля и все учиненные по тому

распоряжения во флотах, вверенных начальству вашему, мы одобряем;

относительно же представления вашего, что в порте

севастопольском с начала его заведения поселились между воинскими

служителями по берегам бухт корабельных и в окрестности

адмиралтейства без различия люди для флота посторонние, а у них

уже имеют пристанище и всякого рода приезжающие иностранцы,

то находим нужным заметить вам, что такое поселение учинено

в противность закона, ибо морского регламента части второй

главы третьей в 32 отделении изображено: «в воинскую гавань

не только иноземцов, но и своих, которые не служат на флоте

или в адмиралтействе, не пускать без указа главного командира

над портом». Ежели не позволяется посторонним входить в порт,

то кольми паче не следовало допустить людей, к адмиралтейству

не принадлежащих, селиться тамо. По сей причине повелеваем

вам немедленно приступить к разсмотрению и учинить

распоряжение так, чтобы ненужные для флотов люди выведены были

из военной гавани и порта севастопольского в места, для города

назначенные, и чтобы там, кроме жилищ морских служителей,

частных никаких не было. Способом сего можно будет с вящшею

удобностию надзирание иметь за приезжающими в порт сей

иностранцами и исполнить вышесказанный указ наш в точности.

Заводя сей необходимо нужный порядок для безопасности

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии