Читаем Адмирал Ушаков. Том 1, часть 2 полностью

Черноморского флота, обратите при том попечение ваше и на выгоды

частных людей и торговли их, водворяя их в местах, удобных

и близких к купеческой гавани, и преподавая им к тому

всевозможные способы; если же некоторые из них обзавелись уже

домами в местах, принадлежащих военной гавани, где дальнейшее

пребывание их места иметь не может, то прикажите осмотреть

подобные строения, не будут ли оные нужны для

адмиралтейских или флотских служителей и не могут ли взяты быть в казну

нашу, чем и можно удовлетворить тех, коим те строения

принадлежали. По прилежном разсмотрении вашем ожидать будем

донесения и предположения вашего, как все сие в наилучший порядок

привесть и с пользою службы и выгодою жителей по местному

положению учредить можно будет.

Почтеннейшие два письма вашего высокопревосходительства

от 2 числа сего месяца имел честь получить. Планы присланные

приказал скопировать и на все корабли, сходно с повелением

вашим, раздам* О военных обстоятельствах в Константинополе

ныне по известиям, мною полученным, которые при рапортах

моих препровождаю к вашему высокопревосходительству,

кажется, хотя на несколько времени затихло и о войне больше не

говорят, причиною сему больше почитают, вошедшая в архипелаг

маленькая английская эскадра, также справедливо или нет,

ожидают в Архипелаг еще английских и гишпанских несколько

кораблей. Нельзя, однако, полагаться, буде бы точно французская

эскадра в большом числе линейных судов захотела пройти, сие

по свободности тамошнего моря, кажется, возможно, но может

быть ей воспрепятствуют соединенные флоты, а без оных сколько

ныне готового флоту у турок, опасаться еще неможно, кроме что

надобно быть осторожным, чтобы чего не последовало нечаянным

случаем по причине дерзкости французов. Кажется, по мнению

моему и по известиям, ежели чему быть, то не прежде августа

после половины или в сентябре. С эскадрою я готов и

нетерпеливо желаю выйтить, крайнее затруднение только имею в

отыскании круп. Ни в покупку, ни в поставку нет, однако за всем тем

надеюсь выйтить от сего времени чрез два или три дни, буду

ожидать присылки ко мне на суда.

В число провианта покорнейше прошу повелеть прислать из

Херсона на транспортных судах круп и мяс соленых и гороху,

которых на флоте весьма мало, также и в Севастополе крупы

надобны, все береговые и прочие служители сухопутной дачи не

получали уже более двух месяцев, а что малым числом было, то

все на эскадре; в прибавку же ко оному чрез повеления Михаилы

Васильевича Каховского получено из Севастопольских магазин

только сто четвертей, с тем и отправлюсь. На двух больших

остающихся здесь кораблях и фрегатах служителей почти

совсем не остается, и весьма полезно, ежели присланы будут те люди,

о которых ваше высокопревосходительство писать ко мне

соизволили.

Федор Ушаков

С прочими судами на море назначил я с собою корабль,

состоящей под флагом моим «Рождество Христово», который

исправлен и во всем приуготовлен. Дерево на корабль из Херсона

отправлено на транспортном судне; когда оное придет, в 4 дни

можно его переменить. Впрочем, время ныне летнее и безопасно,

о сбережении употреблю я собственный мой присмотр и старание.

Сия эскадра судами немногочисленна, почитаю, чем она будет

важнее, тем, кажется, ближе к выполнению монаршего

намерения, политических обстоятельств и предосторожностей, на всякий

случай быть могущих, а особо при отделении от Севастополя

к Гаджибею, как мне от вашего высокопревосходительства

предписано.

Федор Ушаков

По требованию господина вице-адмирала и кавалера Ушакова

для укомплектования кораблей, фрегатов и прочих судов к

выходу на море из полков воинских чинов 1013 человек приказал я

из Севастопольского и Белевского то число отрядить, сверх

же требуемых им и еще 757 человек; к заготовлению

таковых же воинских чинов на всякий случай к выходу на море

других кораблей предписал я отрядить из таврического егерского

корпуса 300 человек и следовать им на таковой случай к

Симферополю, а вдобавок к сим 457 человек из остающихся от

Севастопольского и Белевского полков, 544 человек [а], назначенных

для содержания в Симферополе караулов уделить, сколько будет

можно. А затем, если ваше превосходительство

предусматриваете что и еще нужны будет вам для укомплектования кораблей,

то не могу я более отряжать таковых из полков, здесь

находящихся по малому имению в оных людей, в таковом случае, ваше

превосходительство, благоволите заблаговременно о том

отнестись, куда следует,

Федор Ушаков

Вице-адмирал де-Рибас со вверенным ему вашего император-

скаго величества гребным флотом минувшего мая в 30 день

прибыл к Гаджибею и расположился на рейде благополучно. Донеся

о сем вашему императорскому величеству, всеподданнейше

представляю о судах, как состоящих при Гаджибее, так и при

Аджидере, с показанием артиллерии ведомость, а о числе чинов

и служителей табель 1.

Из корабельного же флота, состоящего на рейде

Севастопольском, по высочайшей вашего императорскаго величества воле,

корабли 80-пушечный «Рождество Христово», 66-пушечные:

«Богоявление Господне», «Святая Троица» и «Князь Владимир»,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии