Читаем Адмирал Ушаков. Том 1, часть 2 полностью

вспоможение и исполняли все по повелениям моим с отменным

усердием.

Всепочтеннейший отзыв вашего превосходительства чрез

нарочно присланного от 2-го числа сего месяца имел честь

получить, за всевозможнейшие вспоможения ваши, милостивый

государь, приношу наипокорнейшую мою благодарность. Бочки для

воды, ежели успеют, и в самой скорости могу получить, возьму

на корабли, также ежели и присланы из Херсона, хотя малою

частью успеют прийти, чрезвычайно сего желаю и надобны, но

как не надеюсь, чтобы они поспели скоро, ибо на два от меня

отправленные курьера по сие время и ответа оттоль никакого еще

не имею, то и решил по необходимости и справясь в

надобностях, чем только возможно, и что здесь есть, с тем на сих днях

следовать немедленно со флотом на море для поисков над

неприятельским флотом. Вас же, милостивый государь,

всепокорнейше прошу, все, что оттоль доставляться будет, не оставить,

как отзывом своим обещать соизволили, чем я почту себя

весьма обязанным.

Федор Ушаков

1

Флот турецкий состоит из 25-ти линейных кораблей и до

35-ти малых судов. На нем считают до 20 тысяч войск с

матросами, в том числе при артиллерии находятся три англичанина.

На линейных кораблях находятся до 4-х тысяч алжирцев, коими

по большей части командуют алжирские капитаны, в том числе

из первых командует одним кораблем алжирец Сеит-Али, а всем

флотом командует капитан-паша Гусейн.

2

Какое капитан-паша имеет повеление, где й в которой стороне

велено ему что предпринять, о том я не известен.

3

Флот наш вышел из Цареграда за несколько дней пред бай-

рамом и, пробыв в пути 8 дней, прибыл в местечко Килеры,

оттуда послал меня капитан-паша с донесением к султану о

состоянии флота нашего и где он находится. Я, возвратясь оттоль,

соединился под Варною со флотом, пробыв в оба пути 13 дней.

После прибытия моего ко флоту чрез три дня пошли мы в море,

направляя путь наш прямо к Севастополю, к коему, сближась

верст за 30, оставя влеве берега таврические, следовал флот

всегда расстоянием от оных верстах в 30-ти. Июля 3-го

находился фЛОТ ПрОТИВ АпуН-ГОрЫ. ТОГО Ж ЧИСЛа, ПОПОЛУДНИ ВО 2-ОхМ

часу миновав Апун-гору, удалился в море к анапским берегам,

откуда послан я был на кирлангиче за зеленью и прочим

к Анапе, где по неведению, что крепость сия взята русскими,

пристал к берегу и взят ими в плен; того ж 3 июля в ночь

представлен к тамошнему генералу 2, отколь 4-го числа отправлен на

Тамань, а сего 5-го в Керчь.

Оный чауш при отправлении моем со флотом прислан от его

высокопревосходительства Михаилы Васильевича Каховского ко

мне и по расспросу объявил:

Что капитан-паша со флотом из Константинополя вышел назад

тому дней около 50. Сбирались в Варне и Калиакрии, а оттоль

пошли к крымским берегам, как он прежде ответом своим

объявил, с той только разностью.

Ныне объявляет, что во флоте с капитан-пашею находится

судов до 60-ти, в том числе считает он линейных кораблей

больших 16 и два переделанные из купецких александрийских

кораблей, сверх того фрегатов около 15-ти, прочие разного сорта

мелкие суда.

Да сверх же оных есть небольшая эскадра в Синопе в 15-ти

судах состоящая; в том числе несколько фрегатов; оную

ожидают в соединение флота.

На всех судах находится нынешний год самый большой

комплект людей.

На корабле пашинском считает он до 1500, на прочих

флагманских на каждом более 1000, на партикулярных на каждом от

800 до 1000 человек.

Капитан-паша пришел с тем намерением, чтоб дать со флотом

нашим решительную баталию и более намерение имеет, ежели

будет случай, абордажем. Люди на всем флоте набраны всякого

сорта.

На корабле пашинском находятся три английских офицера,

также и на других есть несколько иностранцев и стараются

обучать всех служителей управлению пушками. Впрочем, более сего

о намерениях флота и о расположениях ничего не знает.

Во флоте считает он прибавочными корабли, пришедшие

нынешнее лето, построенные вновь, один из Будрума, а другой из

Метелина и один прошлой зимой приведен из Синопа.

Федор Ушаков

Вашей светлости имею честь донесть: корабль «Иоанн

Предтеча» по всем мастерствам работами и килеванием исправлен

благонадежно, вооружен и к походу с прочими приуготовлен

исправно. Пушек на оном поставлено на нижнем деке по 14-ти,

на стороне — 24-х фунтовые, в том числе медных осадных

больших пушек на стороне по 8-ми, прочие чугунные. На верхнем

деке поставлены чугунные 18-фунтовые, по 14-ти ж на

стороне, на шханцах и на баке чугунные ж 8-ми фунтовые по

11 пушек, а на юте по 2 полевых единорога 12-фунтовые, всего

ж на оном корабле поставлено 82 пушки. Вся подводная часть

оного корабля столько окрепла и благонадежна, что никакой

худости в кленах при исправлении килеванием не оказалось, кроме

худой конопати, которая исправлена весьма речительно, также

внутри корабля положены часто рейдерсы и оными корабль

укреплен благонадежно. Верхние члены, весь набор весьма

крепок. Великая худость была в оном корабле только во всех

палубах и бимсах, которые от чрезвычайной прежней

нечистоты весьма сгнили. Но все оные, сколько наивозможно,

исправлены и корабль укреплен благонадежно.

При сем исправлении и вооружении европейским манером

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии