Читаем Адмирал Ушаков. Том 1, часть 2 полностью

«Царя Константина», «Иоанна Богослова» — по одной бочке, на

упомянутые ж суда с расписками и сколько мерою отпущено

будет рапортовать.

Почтеннейший отзыв вашего превосходительства от 6-го числа

сейчас имел честь получить и по сходству требования, сколько

можно будет уделить со флота сухарей, оные немедленно на

крейсерских судах к вам отправлю, боюсь только замедления от

ветра и волнения, ибо должно со всего флота сбирать по

нескольку, а шлюпки наши редко с корабля на' корабль ходить

могут, также и крейсерские суда против ветра не выигрывают,

следовательно, и погрузка в них на открытом море при таких

положениях трудна и замедлительна. Я получа повеление его

светлости ко обозрению вперед берегов и неприятеля, если где найду,

затем в рассуждении позднего времени должен немедленно

возвратиться. Я бы сию ж минуту снялся с якорей, но почитаю за

необходимую надобность сколько можно выполнить ваши

требования; сухарей, сколько можно, пришлю, вина и прочих прови-

антов, кроме крупы и гороху, ничего нет, впрочем с истинным

моим почтением..

[P. S.] Люди наши несколько дней уже без мяса и масла, держат пост

на пустой кашице и горохе К

По сходству требования вашего превосходительства, сняв со

флота, сколько можно, ржаных сухарей и горячего вина, при сем

во флотилию к вашему превосходительству на крейсерских судах —

«Святом Василии» под командою шхипера Николаева, «Красно-

селье» под командою прапорщика Асланова и «Кеки Тавро»под

командою мичмана Купы по приложенной при сем ведомостих

препроводить честь имею, объявя, что сей провиант отделяю из

последнего, а особо горячего вина, которого на флоте весьма

недостаточно, но усматривая, что bclm еще необходимее нужно,

потому и не премину выполнить ваше требование. Что ж касается

до других провиантов, многих у меня на флоте за употреблением

в расход совсем уже нет.

Прошу покорнейше вас, милостивый государь, из

отправленных к вам ото флота крейсерских судов «Красноселье» и «Кеки

Тавро» по сгрузке провианта возвратить ко флоту, приказав

следовать им в Севастополь, а «Святой Василий», если нужно,

оставить при флотилии или возвратить в Севастополь, как вам

угодно.

По отправлении к вашему превосходительству на трех

крейсерских судах провианта я со флотом, мне вверенным, по

сходству повеление его светлости, нимало не мешкав, пойду за Дунай

около Румельских берегов для поисков .неприятеля и, обозрев

несколько оные берега, если не найду флота неприятельского,

возвращусь в Севастополь. О чем сим и известить честь имею,

пребывая с истинным моим почтением..,

P. S. Вчерашний день на письмо вашего превосходительства и на

требование оного провианта ответ и уведомление по получении писем тот же

час отправить честь имел.

P. S. Отправление провизии делано торопливо, крейсерских судов

командиры при весе сухарей сами не были, а вешано при офицерах

корабельных, может быть в раструске от худых кулей и перегрузке будет

небольшой недостаток, непочтен бы был оной на судовых командирах2.

Федор Ушаков

Ордера вашей светлости от 1 и 2 числ сего месяца

вчерашний день имел честь получить и во исполнение оных донесть честь

имею: флот, мне вверенный, находясь против устьев Дуная,

обстоит благополучно. И по сходству повеления вашей светлости,

сейчас отправляюсь со оным за Дунай около румельских берегов

для поисков неприятельского флота и, обозрев несколько оные

берега, если не найду флота неприятельского, немедленно

возвращусь в Севастополь и употреблю старание к килеванию и приу-

готовлению флота к будущей ранней кампании. Всепокорнейше

прошу, какие к тому потребны будут припасы и материалы,

повелеть доставить из Херсона, дабы в них не иметь недостатка.

О судах же, какие ото флота возвращены к портам, от 3 числа

сего месяца рапортом моим донесть честь имел.

Контр-адмирал и кавалер Федор Ушаков

[P. S.] Отправлен в 12 часов пополуночи, в сие время маловетрие

переменное меж N и О, тоже 'меж Z и О к походу флота неспособное,

потому флот с якоря еще не снялся *.

Во исполнение повеления е. св. со флотом, мне вверенным,

нимало не медля, имею следовать за Дунай около румельских

Постскриптум приписан Ф. Ф. Ушаковым,

берегов для поисков неприятеля и, обозрев несколько оные

берега, если не найду флота неприятельского, имею возвратиться

в Севастополь, о чем объявя всем командующим, во время путе-

плавания всегда держаться соединенно; если ж кто каким-либо

нечаянным случаем отделится от флота, то рандеву иного не

назначаю, как следовать прямо в Севастополь; однакож, надеясь

в рассуждении исправности командующих, быть всегда

соединенным.

Ваш рапорт от 3 сего месяца мною получен. Возвращение

ваше со флотом в Севастополь предоставил я уже в вашу волю,

что и теперь подтверждаю тем более, что имею известие о

прибытии в Константинополь флота неприятельского. Занужно

однакож считаю, чтоб для нанесения вящшего неприятелю страха

показались вы в виду берегов его и потом бы уже направили

плавание ваше в гавань Севастопольскую.

Пленное судно, приведенное крейсерами в Севастополь, сака-

лева именуемое.

Хозяин оного судна грек острова Хио Хаджи Яки, с ним

турок два, греков восемь — итого всех 11 человек»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии