Читаем Адмирал Ушаков. Том 1, часть 2 полностью

надлежащим обстоятельствам и безо всякой нужды и потребности

затруднительны и большею частью не следующие, не возможны

и начальству оскорбительны. Все повеления его г-на Геринга

таковы, что, яко самовластитель, не сходны ни с какими

правами, минует он по флоту и порту здешнему моего начальства

и предписания к исполнениям дает яко отделенной команде

и начальству моему не подчиненной, нимало несогласно с моими

обстоятельными обо всем сведениями и распоряжением.

Представляю на благорассмотрение и резолюцию, какой долг имеет

он в месте отдаленном и единственно моему начальству по флоту

и порту принадлежащем отделять своими распоряжениями сию

команду ото флота и моего начальства. Да и какая в том есть

необходимость, когда все потребные дела исполняются в

порядке, как должно, сведения и все подлежащее получает

правление, експедиция и он, г-н цейгмейстер, достаточные. Команда

служителей содержится в должной дисциплине, довольствии

и збережениях, обучение нижних чинов порядку и экзерциции

под моим распоряжением производится по выгодностям

удобного и свободного времени, недостает только для наук

достаточных училищ (снабдение к сему потребностей зависит от воли

вышнего начальства). Аттестация обо всех чинах производится

с достаточным рассмотрением по представлениям командующих,

под чьим начальством они служат, потом одобряются общим

собранием в присудствии моем, командующих и артиллерии,

первых кому притом быть надлежит, равно и прочее все

исполняется с довольным успехом рачительно. Упоминает он,

г-н цейгмейстер, узаконение по штатам апробованным, но не

сообразуется с местоположением и упоминаемыми

обстоятельствами, даже требует, не снесясь и не сообразуясь с моим

сведением, ото флота во отделение немалое число разных чинов

людей поимянно ко определению к порту, самых лучших

отборных и испытанных в действах, состоящих из них некоторых

в должностях на судах и весьма надобных, а по закону к порту

ото флота таковых отделять не должно, а велено определять из

престарелых и,не способных служить при флоте. При сем же

донесть имею: что при ^здешнем порте и надобностей особых

и важных в том не предвидится, ибо всегда по донесению ко

мне г-на артиллерии капитана Юхарина разные чины служители

на всякую надобность приказаниями моими посылаются сходно

с его назначением достаточно. Таковые ж и разные по

повелениям отделения ото флота служителей равно и недостатки, во

множестве случающияся за всеми моими стараниями и усердней-

шим попечением, приводят флот в крайнее ослабление. Засим

впредь упреждение последствиев, долгом почитаю донесть,

и просить всепокорнейше войтить обо всех подробностях в

снисходительное благорассмотрение, в каком превосходном

состоянии состоял флот мне вверенной после прошедшей войны

и сколь был деятельностью страшен неприятелю и в какое ныне

время от времени приходит он в умаление, расстройность и

недостатки. Сколь малое число кораблей ныне могут быть готовых

на случай востребования надобности, два корабля самые

лучшие — «Рождество Христово» и «Иоанн Предтеча» — другой год

стоят не исправлены за неполучением требованных лесов.

Исправление ж их весьма важноег следовательно, на будущую кампанию

готовы быть не могут, а за неисправлением и согнитию более

подвержены, да и килевать к предохранению от червоядия в

настоящее время будет невозможно. Корабль «Св. Павел» при-

v ходит в совершенную ветхость, затем остаются и готовыми быть

могут только четыре корабля и не более осьми или девяти

линейных фрегатов, да и то ежели присланы будут требованные

необходимые надобности, а прочие три корабля, вновь

построенные в Херсоне, состоят еще отделенными, скоро и без могущих

иногда быть затруднениев соединены быть не могут.

Оскорбительности, мною чувствуемые, предоставляю я на

благорассмотрение главнокомандующего, когда возвратится он

в государственное Черноморское правление, не преминуя явиться

во оное и самолично подробнее обо всем словесно донесть мое

объяснение. Ныне же государственное правление прошу в

резолюцию повелеть излишние предписаний г-на цейгмейстера

отменить и артиллерийскую команду при флоте и порте в

комплекте на судах, в ведомстве под моим начальством состоящую,

оставить попрежнему в моем распоряжении, о подлежностях

же г-ну артиллерии капитану Юхарину от команд сведения

даваны будут, как и прежде, все исполнялось и исполняется по

его ко мне донесениям и требованиям, все, что прилично и

возможно с моею только апробациею, а не излишнее, предоставляя

прочее исполнению корабельных и судовых командиров.

Федор Ушаков

Сего генваря 22 дня правление по рапорту вашему, коим

объясняли, во-первых, опытность свою во всех .делах и случаях

на море и при порте и что ни за какие труды ваши и усердие

не получаете чрез Правление одобрения, которое по крайней

мере могли бы вы объявить кому надлежало к поощрению,

и потому остаются они неизвестны и что даже после нынешней

бытности вашей на море представленные от вас похвалы

командующим судов и подчиненным за одобряемые вами исполнения

оставлены безответно и что вы не ропщете и на то, что по

отъезде господина Председательствующего Правления из

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии