Читаем Адмирал Ушаков. Письма, записки полностью

В надежде его превосходительства и вашей ко мне дружбы, с истинным моим почтением имею честь быть…

P. S. О которых затопших при береге гребных судах Осип Михайлович писал ко мне, как скоро будет тихо, к берегу я пошлю, но уповаю, наверное, что продолжающийся теперь ветр с открытого моря волнением разбил их в щепы, и так найтить уже не уповаю. Ежели бы знал я вчерашний день, думаю, что застал их целых. С прибытия моего заготовил я уведомление мое обо флоте, сколько каких при оном состоит судов к Осипу Михайловичу, но по торопливости отправления к нему судна оное осталось здесь. Препровождая здесь, прошу его превосходительству вручить. Крейсерские суда к устьям Едрелеса и Портицы-Багази для крейсерства я пошлю и велю искать неприятельских судов, также и из оных устьев выходящих, ежели будут ловить; о чем сим известить честь имею.

<p>ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА Ф. А. АХМАТОВУ О ПОСЫЛКЕ ТРЕХ КРЕЙСЕРСКИХ СУДОВ ДЛЯ ОХРАНЫ УСТЬЕВ ДУНАЯ ОТ ТУРОК</p>

24 октября 1790 г.

Когда вы со флотилиею пойдете вверх Дуная, до возвращения вашего посылаю во оное устье для содержания тут поста и караула и охранения входа три крейсерские судна, а именно: «Кеки Тавро» под командою мичмана Купы, «Панагия Калигати» под командою мичмана Арфано и «Красноселье» под командою прапорщика Анонова. Прошу вас, милостивый государь, о содержании сего караула и охранении дать им от себя инструкцию и ваши приказания, а я приказал им со всякой точностию исполнять. Притом же не можно ли вам от флотилии прибавить к нам какое-нибудь судно с большими пушками; следовательно, сей пост останется довольно надежен и, уповаю, гораздо безопаснее, нежели бы я послал с кораблей туда солдатскую команду, оные ж мне никакой расстановки не делают. Ежели бы нашлись мелководные и еще мог бы к ним прибавить, прошу, милостивый государь, о распоряжении вашем, на каком основании там оставите, меня уведомить. Пушки с батареи, ежели можно, прошу приказать собрать на оные крейсерские суда. Сомневаюсь только, что у нас нет больших баркасов, также слышал я, что тут отмелистый берег, вы сами усмотреть соизволите, что можно, и все то, в чем надобность требует, приказать исполнить.

В надежде вашей ко мне дружбы с истинным моим почтением имею честь быть.

<p>РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА Г. А. ПОТЕМКИНУ О ПРЕБЫВАНИИ ФЛОТА У УСТЬЕВ ДУНАЯ ДЛЯ ПРИКРЫТИЯ С МОРЯ ДЕЙСТВИЙ ГРЕБНОЙ ФЛОТИЛИИ</p>

25 октября 1790 г.,

корабль «Рождество Христово»

Вашей светлости донесть честь имею: по прибытии к Дунаю флот, мне вверенный, расположил я в удобном месте для охранения и прикрытия всех дунайских гирл и ко отражению, если показался бы в здешний край флот неприятельский. Крейсерские суда частями поставлены против устья Килии и Сулина. К устьям же Эдрелеса и Портиц сделан от меня особый отряд в числе лучших пяти крейсерских судов под командою господина подполковника Чапони с тем приказанием, чтоб, крейсируя против оных, с крайней осторожностию наблюдал, если из оных устьев побегут от флотилии нашей неприятельские суда или будут показываться из моря, оных ловить, брать в плен, а в случае невозможности — бить, жечь и топить, и при том в способное время старался бы несколько пройтить и дальше и, как можно, достать, взять в плен какое-нибудь судно для разведывания, где ныне находится флот неприятельский, ибо об оном сведения я не имею никакого. Если ж оные суда наши увидят, где флот неприятельский, старались бы всевозможно скорее возвратиться ко флоту и, идучи, о видимости оного делать сигналы.

В устье же Сулина по требованию господина генерал-майора и кавалера де Рибаса послал я одно крейсерское судно такое, которое в грузу ходит мельче всех прочих, для отгрузки с находящихся при флотилии транспортов, где оно и останется в распоряжениях командующего флотилиею.

Сверх всего, вместо требованных от меня со флота солдатской команды к содержанию поста при устье Сулина и охранению оного послал я туда три крейсерских же судна, которые, уповаю, могут войтить в реку, и приказал им остановиться при устье близ батарей и иметь всякое наблюдение и охранение оных мест до возвращения флотилии, подтвердя, чтоб по приходе в устье явились к находящемуся ныне там господину капитану 1 ранга Ахматову и получили бы от него приказание и инструкцию о содержании оного поста. Уповаю я, что оные под прикрытием флота будут безопасны.

Его ж превосходительство господин генерал-майор и кавалер де Рибае, сверх сего, требовал от меня со флота на флотилию вместо затопших при высадке десанта гребных судов, которых по великому недостатку при флоте отделить никак невозможно, ибо на кораблях комплекту их нет, а достальные снять опасно для военных судов, дабы не потерпели в разных случаях неминуемой крайности, что нередко с большими судами без гребных случается.

Перейти на страницу:

Все книги серии Редкая книга

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии