Адмирал Михаил де Рюйтер

То, что принц Оранский первым делом вернет все звания и должности Торомпа, придя к власти, мало кто сомневался. Все знали давнюю преданность семейства Тромпов Оранскому дому, а потому с интересом следили за интригой: осмелится ли принц убрать со своего поста Рюйтера и поставить на этот пост своего протеже Тромпа. В высшем руководстве флота принцу очень нужен был свой человек, а таковым мог быть для него только Корнелиус Тромп. Принц, однако, взвесив все за и против, сделать столь радикальную рокировку не решился. При всем уважении флотской общественности к Тромпу, авторитет папаши Рюйтера был неизмеримо выше, и его необоснованная отставка могла вызвать самые настоящие бунты на кораблях. В период весьма опасного положения страны и войны на море это было чрезвычайно опасно. К тому же Рюйтер уже прекрасно начал кампанию и ему только не надо было мешать, ведь от его успехов зависел и успех самого принца. Кроме этого сам Рюйтер, при всех его хороших отношениях с низвергнутым семейством Виттов, никогда политикой не занимался, а наоборот стремился держаться от нее, по возможности, подальше. Не был он и врагом Оранского дома. Нынешний командующий был, прежде всего, профессионалом своего дела, а это принца вполне устраивало. Поэтому принцу предстояло решить два вопроса: уговорить Тромпа снова пойти в подчинение к Рюйтеру, и уговорить Рюйтера принять к себе Тромпа, после чего помирить обоих.

Начал принц Оранский, как и следовало ожидать, с уговоров Тромпа. Штатгальтер вернул ему звание лейтенанта-адмирала, подписал грамоту о восстановлении всех заслуг и отличий. После некоторых раздумий Тромп, принимая во внимание надобность в нем принца и не простую ситуацию в стране, согласился подчиняться Рюйтеру. Как и предполагал Вильгельм Оранский, Рюйтер по своей душевной доброте ничего не имел против кандидатуры Тромпа на должность своего второго младшего флагмана.

Места сражений третьей англо-голландской войны

– Только пусть уж на этот раз не своевольничает и во всем слушается меня! – попросил он передать свои пожелания штатгальтеру.

Вскоре оба адмирала прибыли лично к принцу Оранскому, где обещались взаимно забыть прошлые обиды и жить отныне в братской дружбе и уважении друг друга. В присутствии штатгальтера Корнелий Тромп поклялся Рюйтеру, что будет отныне беспрекословно повиноваться всем его приказам.

– Я с открытым сердцем и чистой душой покоряюсь всем вашим условиям! – склонил он голову перед своим командующим.

Растроганный Рюйтер подошел и крепко обнял давнего недруга:

– Будем же мы теперь друзьями навечно!

Тогда же Корнелию Тромпу было официально возвращено звание лейтенанта-адмирала Амстердамского адмиралтейства.

Прямо из приемной штатгальтера оба адмирала разъехались по адмиралтействам, чтобы ускорить вооружение кораблей, которые должны были, как обычно, собраться по весне в Текселе. Помимо боевого флота Рюйтер велел готовить на этот раз несколько десятков старых торговых кораблей, груженных по самый планширь булыжником. По замыслу командующего эту флотилию «смертников» надо было затопить в устье Темзы и надолго парализовать весь английский флот, заперев его в реке. Но на этот раз лейтенанту-адмиралу не повезло. Англичане опередили его: их флот вышел в море и соединился с французским гораздо раньше голландского. В этом вины командующего не было. Изнемогающая в неравной борьбе страна была просто не в состоянии одновременно готовиться к отражению агрессии на суше и на море одновременно. Когда отряд под началом Рюйтера с судами, предназначенными для затопления фарватера, подошел к Темзе, появился туман, висевший над морем больше суток, когда он исчез, впереди оказался целый частокол мачт, то был английский флот, уже вышедший из реки. Операция была сорвана, и Рюйтеру не оставалось теперь ничего иного как, оторвавшись от неприятеля, поспешить домой. Едва сойдя с корабля, он начинает полным ходом, готовится к выводу главных сил флота. Еще весной Рюйтеру удалось вернуть большую часть отправленных на сухопутный фронт матросов обратно на корабли. Кроме этого, он забрал к себе много моряков с торговых судов, невзирая на все причитания и жалобы судовладельцев. По его же настоянию повсеместно были опубликованы правительственные воззвания, определявшие конкретные денежные награждения за те или иные подвиги во время морских сражений. Это сразу же заинтересовало, умеющих хорошо считать деньги матросов.

Перед выходом в море, Тромп дал званый ужин в салоне своего корабля для всех флагманов и капитанов. На самом почетном месте он усадил Рюйтера и на всем продолжении вечера поднимал тосты за его здоровье. Это не прошло незамеченным. И все вздохнули с облегчением, что два адмирала, наконец-то, окончательно помирились между собой.