Адмирал Михаил де Рюйтер

Толпа притихла совсем. Пыл угас, и люди начали понемногу приходить в себя. Тем временем к адмиральскому дому прибежали горожане, назначенные в ночную стражу и солдаты-ополченцы мещанской роты, вызванные Шмиттом. Увидев это, все разошлись. Однако, по настоянию Шмитта, подле адмиральского дома на ночь теперь выставлялся вооруженный караул.

Рюйтер, которого известили о случившемся через почтовую яхту, был весьма удручен.

– Странные эти люди, наши голландцы! – с грустью сказал он своему младшему флагману и другу Бакерту за совместным ужином. – От слепого поклонения до слепой ненависти у них всего лишь шаг!

В тот же день лейтенант-адмирал отправил письмо принцу Оранскому, требуя обеспечить безопасность его семьи. Принц немедленно отвечал, что все необходимые для этого распоряжения им уже даны.

Кроме личных проблем лейтенанта-адмирала поджидали и иные неприятности. Тяжелое положение на сухопутье вынудило принца Оранского снять с кораблей часть экипажей и отправить их в полном составе для пополнения армии. Вслед за этим последовало распоряжение и о сокращении состава флота теперь под началом Рюйтера оставалось всего лишь срок семь кораблей, дюжина фрегатов, да три десятка брандеров, на которых он, прежде всего, и рассчитывал.

Историк Альфред Штенцель пишет: «С 18 до 20 июля неприятель делал на мелких судах промеры у Текселя; де Рюйтер получил категорическое приказание вступить в бой лишь в случае начала высадки. Все время дул с берега сильный ветер; опасаясь расположенного вблизи и сбоку флота де Рюйтера, который не давал себя выманить с безопасной позиции, союзники не решились на высадку. 21 июля налетел трехдневный, жестокий шторм с юго-запада, после которого еще в течение целых трех недель дули сильные ветры от того же румба; рассеянные суда союзников, получив сильные повреждения, должны были искать убежища в ближайших английских портах. Счастье на этот раз было всецело на стороне голландцев. Де Рюйтер упорно оставался на своей безопасной позиции, позволявшей в любое время перейти в наступление. Союзники до поры до времени отказались от намерения высадки; уже 28 сентября французская эскадра вернулась восвояси, чтобы иметь возможность выполнить ремонтные работы на своих верфях дешевле, чем на английских. Де Рюйтеру еще раз удалось безопасно провести шедший из Ост-Индии и огибавший Англию с севера большой конвой мимо державшегося в море английского флота – предприятие очень рискованное. Лишь теперь голландцы снова разрешили каперство и разоружили военные суда для зимовки. Было задумано нападение на французские порта. Год войны закончился на море и на суше, зима принесла временный покой; все вооружалось для новых, тяжелых сражений будущего года».

Несмотря на начавшуюся полосу осенних штормов, Рюйтер держался в море до самой зимы, надеясь, что противник все же выйдет из своих портов, померяться силой и он на деле сможет доказать свою верность Отечеству. Но, ни англичане, ни французы в тот год рисковать своими флотами в единоборстве с Рюйтером более так и не решились, предпочитая отстаиваться в безопасности. На исходе 1672 года вернулся к родным берегам и Рюйтер.

Сдав корабли в портовые адмиралтейства, лейтенант-адмирал поспешил в Амстердам к семье. К этому времени страсти вокруг обвинений Рюйтера, казалось, прекратились, и он отпустил охранявших его солдат, несмотря на все протесты домашних. И зря! Этот опрометчивый поступок едва не стоил ему жизни!

В один из дней в двери адмиральского дома постучался незнакомый человек, а когда дверь открыли, он, оттолкнув дворника, бросился в дом. В одной руке незнакомец держал пистолет, в другой нож.

– Мне нужен Рюйтер! – кричал ворвавшийся.

В это время лейтенант-адмирал только закончил завтрак и, услышав, что кто-то его зовет, вышел из своей комнаты, узнать, что случилось. Завидев выходящего адмирала, незнакомец выстрелил в него почти в упор, но произошла осечка. Щелкнув, кремень так и не высек искры. Тогда, отшвырнув пистолет, убийца бросился на Рюйтера с ножом. Трудно сказать, чем бы все кончилось, если бы подбежавший слуга-дворник не схватил стоящий рядом стул и не швырнул ее в незнакомца. Стул выбил из руки нападавшего нож, и тот, не дожидаясь развязки, тут же бросился бежать из дома. Покушавшегося искали по всему Амстердаму и его окрестностям в течение нескольких дней, но так никого и не нашли. Разговоров было много. Одни говорили, что это, скорее всего, дело рук какого-то сумасшедшего, возомнившего себя великим моряком и завидующего славе адмирала, иные, наоборот, видели в этом происки герцога Йоркского, давно желавшего смерти Рюйтера, а может даже и французского короля.

Сам лейтенант-адмирал особого значения происшедшему не придал.

– Мало ли каких идиотов не бродит по нашей земле! – заметил он философски.