Адмирал Эндрю Каннингхем

Помимо противолодочной борьбы операции в водах метрополии подразделялись на две четко различимые формы: те, которые велись в прибрежных водах Англии, и те, которые вел Флот Метрополии на более отдаленных акваториях. Что касается прибрежных действий, то в Ла-Манше и водах южного и восточного побережья Англии почти еженощно происходили стычки с германскими торпедными катерами, вступавшими в бой с английскими эсминцами и сторожевыми кораблями. Особенно ожесточенными были схватки между торпедными катерами, которые велись на коротких дистанциях с применением ручного стрелкового оружия и ручных гранат. Примерно через две недели после официального вступления Каннингхэма в должность первого морского лорда у побережья Бретани произошел бой между английскими кораблями и соединением хорошо вооруженных германских эсминцев и торпедных катеров, который стоил англичанам крейсера «Харибдис», торпедированного и потопленного 23 октября с большими человеческими жертвами.

Флот Метрополии под командованием Брюса Фрэйзера охранял северные коммуникации и выходы в Атлантику. Его главная задача заключалась в эскортировании и прикрытии конвоев, идущих в СССР. Надо сказать, что Каннингхэм считал эту работу «одной из самых неблагодарных в войне на море». Адмирал вообще относился к Советскому Союзу очень настороженно, если не сказать, враждебно: «Наш русский союзник отличался сугубо сухопутным мышлением, и, по-видимому, так и не осознал всех трудностей осуществления конвойных операций далеко за полярным кругом и не испытывал особой благодарности за цепные грузы военных материалов, доставляемые в Архангельск из Соединенных Штатов и Великобритании с огромным риском и потерями среди наших моряков». Что касается самого Каннингхэма, то он, по-видимому, так и не осознал, какое значение для общей победы союзников имела грандиозная и кровавая борьба на Восточном фронте.

В течение лета, когда на протяжении 24 часов стоял полярный день, конвои подвергались мощным и продолжительным атакам подводных лодок и самолетов, хотя включение в состав эскортов легких авианосцев позволяло отражать их нападения довольно эффективно. Зимой, когда только в полуденные часы наступал короткий период полумрака, конвоям и эскортам приходилось бороться главным образом с погодными условиями. Их одолевали сильные штормы, туманы и слепящие метели, когда видимость падала практически до нуля. При минусовой температуре на пушках и верхних палубах намерзал толстый слой льда. Постоянно существовал риск подвергнуться атаке германских линкоров и тяжелых крейсеров, стоявших в норвежских фьордах. Правда, 22 сентября 1943 года, незадолго до прихода Каннингхэма в Адмиралтейство, английским сверхмалым подводным лодкам удалось подорвать и вывести из строя стоявший в Альтен-фьорде «Тирпиц» — главное страшилище для британских эскортных сил.

Восточным флотом командовал адмирал Джеймс Сомервилл, разместившийся со своим штабом в Коломбо. Он располагал только одним линкором «Рэмиллисом», несколькими крейсерами, эсминцами и эскортными кораблями. До поры задача британского Восточного флота оставалось достаточно скромной — обеспечивать безопасность коммуникаций в Индийском океане от атак подводных лодок и надводных кораблей, главным образом японских. Хотя японцы держали несколько крейсеров в Сингапуре, они были слишком поглощены борьбой с американцами на Тихом океане, чтобы отрядить достаточно крупные силы в западном направлении. Англичане готовились к началу 1944 г. усилить флот Сомервилла, направив в Индийский океан старые линкоры «Куин Элизабет», «Вэлиент», линейный крейсер «Рииаун» и авианосец «Илластриес».

Таким образом, в Адмиралтействе Каннингхэм ощущал себя чем-то вроде паука, сидящего в центре громадной паутины, которая то и дело подрагивала в разных концах. Стиль общения первого морского лорда с гражданскими чиновниками Адмиралтейства складывался вполне приемлемый. Морского министра, Э.В.-Александера Каннингхэм хорошо знал и неплохо с ним сработался. Можно насчитать совсем немного ситуаций, когда они расходились во мнениях. Согласно пожеланиям адмирала, морской министр обычно начинал работу во второй половине дня и сидел до глубокой ночи. Каннингхэм же усаживался за свой рабочий стол незадолго до 9.00 и предпочитал отходить ко сну до 23.00, если, конечно, не случалось ничего из ряда вон выходящего.