Адепт не хуже прочих

— Все претензии к наставнику Синеоку! — объявил я, решив стоять на своём до конца. — Я руководствовался его словами, чему есть две сотни свидетелей! И вот ещё что, судари! Столь длительное нахождение в карцере делает моё дальнейшее обучение в школе попросту невозможным! Я безнадёжно отстану от других абитуриентов, с вашей стороны это откровенное злоупотребление…

Но тут уж заткнули меня самого. Директор вновь хлопнул ладонью по столу и отрезал:

— Лучезар, вам будет предоставлена возможность заниматься в карцере! — И заявил уже не мне, а Синеоку: — Отведите его на обследование, затем снабдите учебными пособиями и поместите в карцер! — После ворчливо добавил: — С питания не снимайте…

Недобрая улыбка наставника самую малость померкла, но кривить уголки губ он всё же не бросил и с издевательской вежливостью указал на дверь:

— Прошу!

Обследованием абитуриентов занимались два наставника в белых халатах и троица учеников в похожих, только далеко уже не столь чистых одеяниях. Когда меня завели в просторную комнату на третьем этаже, они начинали сворачиваться.

— Ну наконец-то! — раздражённо фыркнул дядька с кустистыми бакенбардами. — А мы уж и не чаяли вас дождаться!

Второй наставник, в противовес коллеге чисто выбритый, поправил пенсне и спросил:

— Лучезар из рода Огненной длани, так понимаю?

— Имею полное право подобным образом именоваться, — подтвердил я.

— И что же вы умеете?

— Ровным счётом ничего! — признался я.

— Серьёзней, юноша! — потребовал тип с бакенбардами. — Атрибутом ведь обладаете? Серебряным всполохом, если не ошибаюсь?

Я кивнул, а на предложение обратиться к атрибуту ответил решительным отказом. Ещё и поинтересовался, задрав нос:

— Здесь обследование или балаган?

Друзей в школе после эдакого фортеля у меня совершенно точно не прибавилось, но боярин я или кто? Уверен, Лучезар именно в таком бы духе и ответил. А то и похлеще припечатал.

Настаивать на своём… Настаивать? Ха! Упрашивать, конечно же! Упрашивать меня не стали и велели расположиться в центре вмурованных в пол кругов — вроде тех, что лицезрел в подвале Сурьмы, ну а дальше пошло-поехало: дышите — не дышите, тяните небесную силу — не тяните. То копите, то выплёскивайте.

Ассистенты из числа внутренних учеников беспрестанно меняли в своих очках цветные линзы и время от времени что-то говорили наставникам, те делали какие-то пометки. Вконец замучили меня, прежде чем позволили покинуть круг.

Но только лишь этим обследование не ограничилось. Худой раскрыл металлический футляр, внутри которого обнаружился хрустальный шар и сказал:

— Возьмите его и возвращайтесь обратно. По команде начнёте вливать в камень силу. Не пытайтесь запечатать её внутри, этот артефакт зачарован на удержание энергии.

Правая ладонь была пропорота острой гранью керамического обломка, пришлось брать шар в левую руку. Тот оказался необычайно тяжёлым и таким гладким, что едва не выскользнул из пальцев. Я озадаченно покачал его и задумался, стоит ли выкладываться или лучше прикинуться слабаком. Наверное, и прикинулся бы, если б не сообразил, что в первые ученики мне в любом случае выбиться не светит, а малосильного абитуриента нагрузят долгами точно так же, как адепта всего лишь посредственного. Если не больше.

Так что когда тип с бакенбардами перевернул песочные часы и скомандовал:

— Начали! — Я привычно уже потянул в себя небесную силу и взялся переправлять её в хрустальный шар. Тот прилип к ладони почище пиявки, вколачивать энергию в артефакт не возникло нужды, достаточно оказалось просто выталкивать её из себя.

И вот как раз с этим очень быстро возникли серьёзные проблемы. Сначала по руке растеклось неприятное жжение, переросшее в откровенную боль. Пришлось брать ровно столько энергии, сколько получалось выбросить вовне. Тогда стало легче.

Под конец хрустальный шар ощутимо потяжелел и слегка даже потеплел. Тип с бакенбардами поместил его на чашу весов, после нагрузил вторую мерными гирьками и объявил:

— Сотая часть таланта!

Его худощавый коллега сделал очередную пометку и объявил:

— На этом всё.

Наставник Синеок сразу указал на дверь.

— Вперёд! Карцер ждёт!

Но нас остановил один из ассистентов.

— А как же реакция на алхимию? — напомнил он.

— Ну точно! — хватанул себя ладонью по лбу худой наставник. — Огнеяр, даже не знаю, что бы я без тебя делал! Совсем память дырявая стала!

Подтянутый молодой человек с редкими пока что ещё усиками над верхней губой и померанцевого цвета глазами самодовольно улыбнулся и вынул из шкафа стеклянную чашку, бутыль с прозрачным содержимым и длинную иглу.

Игла не понравилась до чрезвычайности, меня даже передёрнуло.

— Не нужно! — заявил я, размотал повязку и чуть согнул ладонь.

По коже скатилось и сорвалось вниз несколько алых капель. Огнеяр поймал их чашкой, а худощавый наставник раздражённо блеснул линзами пенсне и велел обработать мои порезы. Один из внутренних учеников смазал кожу заживляющим бальзамом, и ладонь разом заморозило, а от порезов не осталось даже белых ниточек шрамов.