Адепт не хуже прочих

Угорь как заворожённый уставился на серебряный кругляш в моих пальцах, но соврать не решился и с обречённым видом признал:

— Они все с Лукой сдёрнули.

— Куда? — резко спросил я.

— Никто не знает! — развёл руками босяк. — Там у них ещё Гнёт был, но он на каторгу загремел, нынче в Гнилом доме Сивый за старшего. Позвать?

— Не знаю такого, — дёрнул я щекой, поборол неуместный приступ скупости и бросил Угрю монету. — В «Золотой рыбке» хоть Бажен верховодит? — спросил будто между делом, вроде как даже с ленцой.

До невозможности обрадованный внезапным приработком Угорь замотал лохматой башкой.

— Не-а! Он чего-то со своим тайнознатцем не поделил, тот ему шею свернул и в бега ударился! — зачастил босяк. — Волче теперь за главного!

— Забавно, — процедил я, развернулся и зашагал прочь.

— А если Лука объявится, кому весточку передать? — побежал вслед за мной Угорь, явно намереваясь заложить странного чужака всё тому же Волче.

Я резко махнул рукой.

— Сгинь!

Босяк не стал искушать судьбу и отстал. Я всё тем же ровным шагом дошёл до перекрёстка, повернул за угол и метнулся в ближайшую подворотню. Затаился там минут на пять, но никто на хвост не сел, поэтому постоял-постоял да и отправился в гостиницу.

Начало смеркаться, задул холодный ветер, озябли пальцы. Ещё и ноги с непривычки отваливались. Шутка ли: весь город туда-обратно прошёл! Если б не дюже удобная обувка, точно бы охромел, даром что под правым коленом больше не жгло и не кололо.

К тому времени, когда вернулся в привокзальную округу, уже окончательно стемнело. Мрак осеннего вечера пытались разогнать газовые фонари, но справлялись они с этим из рук вон плохо. Огоньки масляных ламп над входными дверьми пивных и трактиров и вовсе едва теплились, и только здание вокзала блистало сиянием окон, словно бросало вызов господству накатывавшей на город ночи.

На площади затеяли выступление балаганщики, но я замёрз и устал, поэтому двинулся прямиком к «Паровому котлу». С какой стати обратил внимание на курившего у гостиницы молодчика, не понял и сам. Наверное, как-то слишком уж поспешно тот кинул под ноги самокрутку и двинулся мне навстречу.

Вот чего это он засуетился, а?

Глава 13

Кто другой и не насторожился бы вовсе, всамделишный боярин — так уж точно, но только не босяк, у которого по карманам три целковых с мелочью распихано, да и сама одёжка немалых денег стоит, а полусапожки так и вовсе чудо как хороши! А ну как нож к горлу приставят и разденут до исподнего? Обычное ж дело!

Не успел я ещё с ролью всемогущего тайнознатца сжиться, вот и занервничал, начал стрелять глазами по сторонам. Ночные тати по одному не работают, кто-то на подхвате должен быть, если вдруг всё верно угадал.

Я даже обернулся будто невзначай, но никого подозрительного за спиной не углядел. Тогда подумал, что этого типа могли прислать за мной из приюта, и встревожился пуще прежнего. Ускорил шаг, потянул небесную силу. Та ушла будто вода в сухой песок, но на сей раз это обстоятельство не удивило и не смутило, я хватанул ещё энергии и ещё, не позволил ей рассеяться и предельным напряжением воли сгустил в лёгкую прохладцу у солнечного сплетения.

Десять счётов точно продержусь, а больше и не нужно!

Либо сцепимся, либо разминёмся.

Но — нет, без подельника не обошлось. С узеньким переулочком я поравнялся, опередив непонятного типа саженей на пять, тогда-то из темноты и послышалось:

— Ма-а-ала-адой человек!

Выговор оказался прекрасно знаком, поименовать меня определённо намеревались «малым» или даже «мальцом», незнакомец явно опомнился и поправился лишь в самый последний момент. Шагавший от гостиницы молодчик резко ускорился, и я не стал дожидаться, когда меня возьмут в клещи, шустро юркнул в переулочек.

Замри!

На приказ особой надежды не возлагал и потому, загодя рванув застёжку плаща, сдёрнул его с плеч и набросил на метнувшуюся из темноты фигуру. Но — сработало! Ухарь оступился на полушаге, потерял равновесие и упал, пьяно заворочался на земле, пытаясь выпутаться. Я сиганул через него и бросился наутёк. Свернул в первую же подворотню, прижался к стене и вновь потянул в себя небесную силу.

Раз! Два! Три!

Держать!

Шагнул обратно с заранее вскинутой рукой и обнаружил, что меня никто не преследует, а прибежавший от гостиницы молодчик склонился над упавшим подельником и быстро-быстро всаживает в него нож.

— Гриб! — позвал он. — Ты где, мать твою за ногу⁈

Плащ! Его ввёл в заблуждение мой плащ!

Я набрал в лёгкие побольше воздуха, ещё и ладони ко рту рупором приставил, гаркнул во всю глотку:

— Караул! Убивают!

Рассчитывал просто спугнуть убийцу, но всё обернулось много лучше: рвануть по переулочку на мой голос молодчик не рискнул и бросился бежать через площадь, там его и скрутили. Сам я этого не видел, протолкался через собравшуюся на шум толпу, лишь когда убийцу с заломленными за спину руками уже повели в околоток.