Читаем Ада, или Отрада полностью

…Волосянка <…> вульгарное русское название для Мейденхэир… – Здесь Набокову потребовалось противопоставить поэтичное английское название адиантума «maidenhair» (букв. «волосы девы») грубому русскому названию, поэтому он воспользовался названием другого растения: волосянка, согласно Словарю Даля, это Festuca ovina, манник, типчак (научное название «овсяница овечья»).

С. 300. N’est vert, n’est vert, n’est vert. L’arbre aux quarante écus d’or… – Не зелен, не зелен, не зелен. Дерево с сорока золотых экю (фр.). Как указал Бойд, 10 ноября 1967 г. Набоков сделал дневниковую запись: «Местное название гинкго – arbre des 40 écus» (фр. «дерево сорока экю»).

…бедный Поток Сознания… – В университетских лекциях об «Улиссе» Набоков заметил следующее: «Читатели напрасно поражаются приему потока сознания <…> Прежде всего, этот прием не более “реалистичен” и не более “научен”, чем любой другой. На самом деле, если бы вместо записи всех мыслей Молли были бы описаны лишь некоторые из них, то их выразительность показалась бы более “реалистичной”, более естественной. Дело в том, что поток сознания есть стилистическая условность, поскольку, разумеется, мы не все время думаем словами – мы также мыслим образами; но переход от слов к образам может быть запечатлен в определенных словах, только если описание исключено, как здесь. Во-вторых, некоторые наши воспоминания приходят и уходят, другие остаются; они как бы останавливаются, аморфные и инертные, и потоку мыслей и мыслишек требуется время, чтобы обогнуть эти скалы мыслей. Недостаток имитации воспроизведения размышлений состоит в затемнении временно́го элемента и в слишком большом доверии к типографскому делу. <…> В этом типографическом вареве зародилось множество незначительных поэтов <…> Мы не должны видеть в потоке сознания, как его передает Джойс, природное явление. Это реальность лишь постольку, поскольку она отражает мозговую деятельность Джойса, сознание книги. Эта книга – новый мир, изобретенный Джойсом. В этом мире люди мыслят с помощью слов и предложений. Их ментальные ассоциации продиктованы преимущественно структурными потребностями книги, авторскими художественными целями и планами» (Nabokov V. Lectures on Literatures / Ed. by F. Bowers. N. Y. & L.: Harcourt Brace Jovanovich, 1982. Р. 363. Пер. мой).

Аква говорила <…> на Демонии… – В авторизованном французском переводе романа слова о Демонии принадлежат Аде: «Ada disait <…> sur Démonia» (Nabokov V. Ada ou l’Ardeur. Chronique familiale / Traduit de l’anglais par Gilles Chahine avec la collaboration de Jean-Bernard Blandenier. Gallimard, 1999. P. 395). Немецкий перевод, проверенный Набоковым и его женой, следует оригинальному тексту: «Aqua pfegte <…> auf Demonia» (Nabokov V. Ada oder Das Verlangen. Aus den Annalen einer Familie / Aus dem Amerikanischen übertragen von Uwe Friesel und Marianne Therstappen. Rowohlt, 1977. S. 228). Едва ли Набоков мог сделать такую существенную замену специально для французского перевода, оставив оригинальный текст без изменений и пояснений, из чего следует, что во французском издании допущена ошибка.

С. 303. маркиз Квиз Квисана. – Обыграно англ. quiz (насмешник, шутка; викторина) и ит. qui si sana (букв. здесь исцеляются, здесь вы поправляетесь), давшее название роскошному санаторию «Quisisana», построенному в середине XIX в. на о. Капри, а также первому в мире автоматическому ресторану, открывшемуся в Берлине в 1895 г. Известный петербургский ресторан «Квисисана» на Невском проспекте, упомянутый в рассказе Набокова «Звуки» (1923), пользовался дурной славой из-за собиравшихся в нем продажных женщин и сутенеров (см.: Ангаров Ю. «Квисисана» // Новые петербургские трущобы: очерки столичной жизни. СПб., 1909. Вып. 1. С. 11–17).

С. 305. Джонни Рафин, эск. – Как указано в примеч. Дамор-Блока, фамилия и титул (эсквайр) секунданта Таппера каламбурно воспроизводят имя французско-американского ботаника, зоолога, антрополога, геолога и лингвиста К. С. Рафинеска (Rafinesque-Schmaltz, 1783–1840). Далее в этой главе Джонни назовет Таппера «человеком весьма рафинированным» («a very refined person»). С. Ильин и А. Люксембург отметили, что именно Рафинеск дал одному из видов орхидей имя Кордула.

С. 306. Должен ли я приобрести пару дуэльных пистолетов или капитан одолжит мне армейский “брюгер”? – Капитанское звание Таппера напоминает о дуэли Базарова с капитаном Павлом Петровичем Кирсановым в «Отцах и детях». В разговоре Базарова с Кирсановым о предстоящей дуэли схожим образом обсуждался вопрос оружия:

«– Вы продолжаете шутить, – произнес, вставая со стула, Павел Петрович. <…> Итак, все устроено… Кстати, пистолетов у вас нет?

Перейти на страницу:

Все книги серии Набоковский корпус

Волшебник. Solus Rex
Волшебник. Solus Rex

Настоящее издание составили два последних крупных произведения Владимира Набокова европейского периода, написанные в Париже перед отъездом в Америку в 1940 г. Оба оказали решающее влияние на все последующее англоязычное творчество писателя. Повесть «Волшебник» (1939) – первая попытка Набокова изложить тему «Лолиты», роман «Solus Rex» (1940) – приближение к замыслу «Бледного огня». Сожалея о незавершенности «Solus Rex», Набоков заметил, что «по своему колориту, по стилистическому размаху и изобилию, по чему-то неопределяемому в его мощном глубинном течении, он обещал решительно отличаться от всех других моих русских сочинений».В Приложении публикуется отрывок из архивного машинописного текста «Solus Rex», исключенный из парижской журнальной публикации.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Владимир Владимирович Набоков

Русская классическая проза
Защита Лужина
Защита Лужина

«Защита Лужина» (1929) – вершинное достижение Владимира Набокова 20‑х годов, его первая большая творческая удача, принесшая ему славу лучшего молодого писателя русской эмиграции. Показав, по словам Глеба Струве, «колдовское владение темой и материалом», Набоков этим романом открыл в русской литературе новую яркую страницу. Гениальный шахматист Александр Лужин, живущий скорее в мире своего отвлеченного и строгого искусства, чем в реальном Берлине, обнаруживает то, что можно назвать комбинаторным началом бытия. Безуспешно пытаясь разгадать «ходы судьбы» и прервать их зловещее повторение, он перестает понимать, где кончается игра и начинается сама жизнь, против неумолимых обстоятельств которой он беззащитен.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Борис Владимирович Павлов , Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза / Классическая проза ХX века / Научная Фантастика
Лолита
Лолита

Сорокалетний литератор и рантье, перебравшись из Парижа в Америку, влюбляется в двенадцатилетнюю провинциальную школьницу, стремление обладать которой становится его губительной манией. Принесшая Владимиру Набокову (1899–1977) мировую известность, технически одна из наиболее совершенных его книг – дерзкая, глубокая, остроумная, пронзительная и живая, – «Лолита» (1955) неизменно делит читателей на две категории: восхищенных ценителей яркого искусства и всех прочих.В середине 60-х годов Набоков создал русскую версию своей любимой книги, внеся в нее различные дополнения и уточнения. Русское издание увидело свет в Нью-Йорке в 1967 году. Несмотря на запрет, продлившийся до 1989 года, «Лолита» получила в СССР широкое распространение и оказала значительное влияние на всю последующую русскую литературу.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века

Похожие книги

Ада, или Радости страсти
Ада, или Радости страсти

Создававшийся в течение десяти лет и изданный в США в 1969 году роман Владимира Набокова «Ада, или Радости страсти» по выходе в свет снискал скандальную славу «эротического бестселлера» и удостоился полярных отзывов со стороны тогдашних литературных критиков; репутация одной из самых неоднозначных набоковских книг сопутствует ему и по сей день. Играя с повествовательными канонами сразу нескольких жанров (от семейной хроники толстовского типа до научно-фантастического романа), Набоков создал едва ли не самое сложное из своих произведений, ставшее квинтэссенцией его прежних тем и творческих приемов и рассчитанное на весьма искушенного в литературе, даже элитарного читателя. История ослепительной, всепоглощающей, запретной страсти, вспыхнувшей между главными героями, Адой и Ваном, в отрочестве и пронесенной через десятилетия тайных встреч, вынужденных разлук, измен и воссоединений, превращается под пером Набокова в многоплановое исследование возможностей сознания, свойств памяти и природы Времени.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века